– Алкоголь ненадежен и развращает душу, – чопорно заметила Маграт.
– Никакой выпивки, – отрезала матушка, – нам надо мыслить трезво, Гита.
– По капле в чашку – это не выпивка, а лекарство, – возразила та. – Здесь жуткий сквозняк, сестрички.
– Хорошо, – сдалась госпожа Ветровоск, – но только по капле.
Они молча выпили. Наконец матушка сказала:
– Что ж, Маграт. Ты у нас все знаешь про шабаши. Давай по правилам. Что там надо делать дальше?
Маграт замялась. Ей не очень хотелось предлагать потанцевать нагишом.
– Надо спеть во славу полной луны.
– Луна не полная, – заметила матушка. – Она… как там… набухающая.
– Растущая, – услужливо подсказала нянюшка Ягг.
– Думаю, имеется в виду прославление полной луны в целом как явления, – предположила Маграт. – А потом нужно открыть сознание. Боюсь, без полнолуния все-таки не обойтись. Фаза играет очень важную роль.
Матушка смерила ее долгим оценивающим взглядом.
– Это вот такие сейчас правила ведьмовства?
– Я только часть процитировала, их намного больше.
Госпожа Ветровоск вздохнула.
– Что ж, каждому свое. Будь я неладна, если позволю какому-то сияющему шару решать за меня, что делать.
– Точно, ну его, – подхватила нянюшка. – Давайте уже кого-нибудь проклянем.
* * *
Шут осторожно крался по ночным коридорам. Он тоже не стал полагаться на удачу. Маграт дала ему примерные координаты местонахождения Грибо, и прежде чем отправиться на дело, шут разжился в оружейной парой перчаток и чем-то вроде металлической мантильи.
Дойдя до кладовой, он аккуратно отпер задвижку, толкнул дверь и поспешно отскочил к стене.
В коридоре стало чуть мрачнее, когда более насыщенная тьма вылилась из комнаты и смешалась со здешней.
Однако, кроме этого, ничего примечательного не произошло. Никто не зашипел, не вылетел из дверей полным ненависти меховым комом. Шут расслабился и вошел внутрь.
Грибо упал ему на голову.
Это был долгий день. Комната вовсе не отвечала представлениям кота о насыщенной жизни. Единственным светлым пятном стало обнаружение под утро колонии мышей, что поколениями пожирали бесценные гобелены с запечатленной на них историей Ланкра. Грызуны как раз добрались до короля Иддьота (709–745), умершего страшной смертью, когда их постигла не менее печальная участь. Затем Грибо поточил когти о бюст единственного в династии вампира, королевы Другулы Колосажательницы (1514–1553, 1553–1557, 1557–1562, 1562–1567 и 1568–1573). Справил нужду на портрет неизвестного монарха, в результате чего полотно принялось растворяться. Теперь же Грибо изнывал от скуки – а еще очень злился.