Затем в ближайшем торфянике что-то забулькало. Увенчанный короной из сфагнового мха, голубоватый камень медленно всплыл на поверхность и с видом глубокого недоверия осмотрел пейзаж.
* * *
Грибо от души наслаждался происходящим. Сперва он решил, что новый друг несет его в хижину Маграт, но по непонятной причине тот в темноте свернул с дорожки и побрел прямиком в лес. Причем в сторону одного из самых любимых мест Грибо. Это была заболоченная местность, богатая на скрытые выбоины и маленькие болотца, затянутые туманом даже в хорошую погоду. Грибо часто приходил сюда в смутной надежде подловить какого-нибудь отдыхающего волка.
– Я-то думал, коты сами умеют находить дорогу домой, – пробормотал шут и выругался.
Проще всего было доставить чертову животину нянюшке Ягг, чей дом располагался всего в нескольких улицах от замка, практически в тени каменного великана. Однако шуту взбрело в голову продемонстрировать трофей Маграт. Ну как впечатлится? Ведьмы очень кошек уважают. Пригласит в дом на чашку чая и…
Шут угодил ногой в очередную лужу. Под башмаком что-то зашевелилось. Шут вскрикнул, отшатнулся – и наступил на какой-то набухший гриб.
– Так, слушай, кот, спускайся уже, а? Сам иди домой, а я пойду следом. Кошки хорошо видят в темноте и умеют находить жилища, – с надеждой прибавил шут и потянулся за Грибо.
Тот, в качестве дружеского предупреждения, вонзил когти спасителю в руку. К вящему удивлению Грибо, толку от них против кольчуги не было.
– Хороший котик, – проворковал шут, спуская шельмеца на землю. – Давай, ищи дорогу домой. К себе, ко мне, куда угодно.
Ухмылка постепенно сползла с морды Грибо. Он превратился в обычного кота, хотя и остался таким же пугающим.
Чтобы скрыть свое разочарование, Грибо потянулся и зевнул. Зови его хорошим, не зови – оправдывать эту характеристику в одном из своих излюбленных охотничьих угодий кот явно не собирался. Он исчез в зарослях.
Шут вгляделся во тьму. Он вдруг понял, что хоть и всегда любил леса, но любовь эта была скорее теоретической. То есть приятно знать, что где-то стоят деревья, однако воображаемые с реальными имели мало общего. Например, в настоящем лесу можно было потеряться. В воображаемом же росли преимущественно дубы и гораздо меньше колючей ежевики. Еще выдуманный как-то обычно всегда представлялся в свете дня, на деревьях не чудились злобные лица, а их ветви не смахивали на длинные кривые руки. Нет, воображаемый лес гордо вздымался в небо. А вот большинство здешних деревьев походило на растительных карликов, подпорки для плюща и клетки для грибов.