– Лишь отчасти, – уверила меня женщина. – Тем более, господин Эктор сообщил Совету, что чародейка мертва. Что он убил ее.
Я тяжело сглотнула. Эриса так спокойно об этом говорила! Но ведь это ложь. И кто знает, как здесь наказывают за подобное вранье?
Впрочем, что-то же он должен был сказать. Если бы признался, что место чародейки заняла я, то куковать мне сейчас в Приюте. И все равно слишком большой риск! Для чего? Просто потому, что Ритер его попросил? Они настолько близкие друзья, чтобы без раздумий брать такую ответственность? А если обман раскроется? Что с ними станет?
“Значит, ты должна сделать все, чтобы этого не случилось, – шепнул внутренний голос. – Ты же не хочешь оказаться черт знает где?”
Не хочу.
И для этого придется как следует постараться.
– У тебя есть ножницы, Эриса?
Женщина склонила голову набок.
– Ножницы? Пожалуй, найдутся.
– Вот и отлично. Давай-ка их сюда.
Пожав плечами, женщина поднялась и вышла из комнаты.
Странно, что Эктор и Ритер доверяют ей такие тайны. Эриса знает, кто я, но при этом в ее словах или выражении лица я не вижу ни отвращения, ни гнева. Она вообще не реагировала на внешность, хоть и не могла испытывать к “чародейке” теплых чувств. И даже если ее предупредили заранее, то совладать с собой, видя врага, – почти невозможно. Даже если знать, что под шкурой уже совсем другой человек.
Непростая она женщина. Есть в ней что-то такое… непонятное. Особенное.
– Вот такие подойдут? – спросила Эриса, вернувшись с ножницами в руке. Массивные, отполированные лезвия выглядели угрожающе, а вместо привычного гвоздика расположился небольшой красный камень, в форме звездочки.
– У вас тут, случаем, не графиня Батори в соседней комнате живет? – хохотнула я, рассматривая впечатляющее орудие для стрижки. Господи, ими можно было убить человека при желании.
– Кто-кто? – переспросила Эриса.
– Не бери в голову, – улыбнулась я, – просто иномирская шутка.
Повернувшись лицом к зеркалу, я несколько секунд рассматривала собственное отражение. Жалко, конечно, но мне не хотелось быть похожей на ведьму даже отчасти. Хотелось все в себе перекроить, переделать, но я понимала, что это невозможно.
Что-то все равно останется.
Но если я что-то могу изменить, то сделаю это.
– Умеешь стричь?
– Вы хотите их отрезать?! – в ужасе Эриса всплеснула руками. – Как можно, такую красоту…
Я раздраженно качнула головой.
– Так умеешь или нет?
Женщина неодобрительно нахмурилась, но не стала спорить.
– Немного. Я стригла брата, когда он еще был жив.