– И что?
– Они татей видели, приметы описали.
– А почему в полицию сразу не позвонили?
– Боятся.
– А тебе вот так все сразу выложили? Нелогично.
– Чего ты от них хочешь? Старые люди. Погляжу я на тебя, когда до восьмидесяти доживешь, да припомню тебе этот разговор.
– Это когда еще будет!
– Раньше, чем хотелось бы. С возрастом у людей всякое случается. Вот есть у меня на участке одна тетка лет пятидесяти, просто необъятных размеров и с премерзким характером. Так вот, с ней на днях такая история вышла…
Разговор прервался телефонным звонком. Вероника взяла трубку.
– Иринка, ты чего? Ты можешь не реветь и внятно объяснить, что случилось? Что автовокзал? Да, смотрела. И что? Какой молодой человек?
Тут у нее в голове словно щелкнуло: засветил деньги… подрезали… автовокзал… примерно двадцати лет…
Сердце пропустило удар, в груди похолодело. Вероника трясущейся рукой положила телефон на стол перед собой.
– Ника, что с тобой? Что случилось? Да скажи же ты наконец!
Вероника продышалась и, превозмогая навалившуюся слабость, ответила склонившемуся над ней напуганному брату:
– Сёма, сегодня утром я совершила самую большую глупость в своей жизни.
– Все мы время от времени совершаем глупости.
– И она мне обойдется очень-очень дорого. Скажи, у тебя в доме есть водка?
Поток гостей иссяк только под вечер. Валерик с тоской поглядел на большое блюдо, на котором еще недавно высилась изрядная горка щедро нарезанных кусков пирога. Сам он успел ухватить только один, а теперь от былого великолепия остались одни крошки.
– Что, не наелся? – подмигнула мать.
– Ну-у… я рассчитывал на большую долю.
– А что, салаты да котлеты уже не по нраву?
– Почему же? Все вкусно, ты ведь сама знаешь. Но твой яблочный пирог – это что-то особенное. С корицей, с брусничкой… весь ум отъешь!
Мать подошла сзади, приобняла.
– Не журись, сына.
Она легко взъерошила Валерику отросшие волосы.
– В духовке стоит еще один, нетронутый.
– Да ты что!
Валерик аж подпрыгнул на стуле. Подскочил, обнял, чмокнул в щеку.
– Мам, ты – чудо! О, я же тебе подарок привез!
Он метнулся к себе в комнату и через полминуты вернулся с пакетом.
Женщина глянула на эмблему. – Ого! Солидная фирма. Она заглянула внутрь.
– Ты что, с ума сошел? Это же сумасшедших денег стоит!
– Ерунда. Распаковывай, примеряй.
Мать разорвала целлофан упаковки, и ей на колени выпали два кусочка ткани. На ее лице радостное предвкушение сменилось гримаской разочарования.
– Валер, ну ты же знаешь!
– Знаю, конечно.
– Ну и зачем тогда это?
Она приподняла пестрые тряпочки. Голос у нее звучал расстроенно.