— Как жинку, — закончил кто-то за него. Посмеялись, поострили по этому поводу, как уж водится, и затем снова настороженное, жадное внимание.
И знатный водитель заключил так:
— И вот, ребятки, я уж почти наездил свои сто тысяч. Десятки тысяч тонн груза перевез. Сами знаете, в каких условиях, по каким дорогам. А в результате? Давайте посчитаем: пришлось только заменить поршневые кольца — раз. Вкладыши — два. И пальцы... Стоимость их какая? Да сущие гроши при таком пробеге; вместе с оплатой ремонтников что-то около ста рублей!
Еще проще был «секрет» другого брата, Игната. Этот решительно отказался от «лекции».
— Уговорились с Васей Орловым, — сказал он, — чтобы никто больше нашего кубов не выдал. Ну, и закон!..
В ранний час уединенной работы Бороздина в исполкоме, часов так около восьми утра, девушка в синих физкультурных шароварах и в заправленной под них голубой шелковой тенниске тихонько просунула темноволосую голову в полураскрытую дверь и на цыпочках вошла.
Прикрыв за собой дверь, она остановилась и ждала, пока Максим Петрович взглянет на нее; он сидел вполуоборот, покуривая, сердясь, кричал в телефон:
— Ну, вот я доберусь до него. Вот, вот!.. Передайте-ка сейчас ему трубочку, я ему сейчас!.. — Чувствуя, что кто-то вошел и ждет, председатель слегка повел рукой, приглашая садиться.
И вдруг над самым его ухом раздался протяжный, чуточку обиженный голос:
— Па-апка?
Бороздин едва не выронил трубку. Затем, как мальчишка, пойманный на запретном для него курении, он поспешно сунул самокрутку в пепельницу. А по телефону коротко сказал:
— Ну, вот что... Ладно. Доругаюсь с вами в другой раз. А сейчас... тут ко мне большое начальство приехало. Самому выволочка будет!..
Он положил трубку. И вряд ли на том конце провода, в МТС, усомнились, что сейчас и вправду большое начальство «шерстит» в исполкоме Максима Петровича Бороздина. Всем известно было, что иной раз он шуткою любит сказать правду, даже если она горька для него.
Светлана погрозила ему пальцем.
— Нечего, нечего прятать, видела! Это ты все накурил?
— Дочка? Да ты откуда? Какими судьбами? — сказал Бороздин, подставляя ей щеку для поцелуя и отводя разговор.
Светлана, прежде чем поцеловать смуглую щеку отца, придирчиво вглядывается и легонько проводит тылом руки по его щеке. Качает головой.
— Ну и ну! Не первой свежести!
— Полно тебе, — отвечает виноватым тоном Бороздин. — Ну ладно, ладно, грозная дочь, целуй отца, какой есть... Времени у нас мало, сейчас ко мне народ начнет собираться.
Он усаживает Светлану на диван. Вглядывается счастливыми глазами, словно бы годы не видал, хотя Светлана каждое воскресенье, а иногда и с вечера в субботу приезжает с правого берега в Староскольск.