Уже с десяти утра не успевает закрываться высокая двустворчатая, обитая клеенкой на войлоке дверь его кабинета.
Народ привык: если товарищ Бороздин занят, а дело к нему неотложное, то надо попросту войти в его кабинет и сесть на один из стульев, стоящих вдоль дверной стены, да и подождать молча, пока председатель, освободившись, обратится к тебе и пригласит пересесть поближе, на кресло перед письменным столом.
Максим Петрович сегодня, как и всегда, в обычном своем черном пиджаке поверх черной рубашки, без галстука. Такого же обычая держатся чуть ли не все работники района: галстук — он ведь в жару, да еще при разъездах, одна только мука.
Невысоко над зеленым полем стола с обязательной стеклянной доской впереди письменного прибора виднеется коротко остриженная, с проседью, слегка яйцевидная голова да чуточку цыгановатое, смуглое лицо, на котором взблескивают большие глаза, когда он проворно повернется либо вправо, к отдельному столику с телефоном, или же влево, к выдвижному ящику стола, засыпанному почти до половины золотистым табаком.
Папирос Бороздин не любил.
Кстати сказать, этот верхний ящик стола — как бы общего пользования «табачный сейф» для всех его ближайших сотрудников, да и для приехавших по работе, если, охлопав свои карманы, человек обнаружит, что он без курева. Поэтому во время заседаний ящик этот всегда полувыдвинут. А сбоку стола, у стены, стоит длинный кожаный диван, и вот тем-то из членов исполкома, кто во время заседаний устроился на нем, особенно удобно запускать руку в бороздинскую «табакерку».
Послезавтра Бороздину выступать перед депутатами райсовета: сессия. Еще и еще раз просматривает он свой полугодовой отчет. Вступлением к своему докладу Бороздин берет слова Ленина о том, что избранники народа «должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями».
Все зримо и слышимо ему в этих вот раскинутых перед ним на столе широких и расчерченных на столбцы листах отчета. Ташолка, Борковка, Татарские Выселки... И старший агроном Ново-Гореевской МТС Слащев с красным и рыхлым от частых выпивок лицом, в очках, у которых уже года полтора левое стекло с трещинкой; и расторопный и оборотистый председатель колхоза «Луч коммунизма» Стрельцов; и умница и работяга врач Ливанова, искоренительница трахомы и малярии в районе; и Анна Андреевна Лучкова, мать восьмерых детей, из которых старшему двадцать четыре года, а младшему полтора, веселая, работящая; надо бы поскорее выехать и вручить ордена — ей и Ереминой Анисье Петровне из «Пятилетки в четыре года»...