Но вот лицо Бороздина становится хмурым. Отложил мундштук с папиросой, подпер щеку рукой. В колхозах Радушное, имени Клары Цеткин и Лыняевке все лошади переболели авитаминозом. Еще бы, когда всю зиму кое-как на соломе перебивались! Две тысячи поросят «вывели в расход» по району, а теперь сами покупать поедем к соседям в смежную область... С молодняком вообще худо. Ловчат: ради того, чтобы числились «головы», покупают полудохлых телят. Вот тебе и увеличивай поголовье за счет продуктивного скота! А станешь шерстить того-другого из председателей, озлится, утупится в землю: «Ну что ж, Максим Петрович, вызывайте! Я и на бюро то же самое отвечу, что и вам: у меня земли-то две тысячи четыреста га, а работоспособных всего-навсего восемнадцать душ, — ну, что я сделаю?» «Да! — размышляет над листами отчета председатель. — На все попреки ответ один: безлюдье, рабочих рук не хватает в колхозе, уходит народ в города, а тут Гидрострой под боком: выкачивает всех, кто помоложе да посильнее. А о механизаторах — о тех уж и говорить нечего: в МТС на два трактора по одному трактористу осталось!..»
Наконец окончен просмотр этих разделов отчета. Перед ним разделы народного просвещения и здравоохранения. И лицо его светлеет. Из тринадцати миллионов рублей районного бюджета одиннадцать отданы просвещению и здравоохранению. Во вновь отстроенной больнице на сорок коек уже покрашены печи и полы. Два новых врача в районе. Две новые больницы. А в самом Староскольске противомалярийная станция, недавно возникшая, санитарно-эпидемиологическая станция и «Скорая помощь». Ясли новые открыли на сто сорок пять мест, с удлиненным днем.
Что-то нового в селе Сущевке? Археологическая экспедиция Академии наук. В восьмой, в девятый век до нашей эры влезли. Большого значения раскопки. Сам Лебедев приезжал. Да что-то не погостилось ему у нас: говорил вначале, что на все лето, и вдруг уехал...
Над перекидным настольным численником ходит красный и синий карандаш; густо заполнены его листки на целую неделю вперед: туда-то поехать непременно самому, туда-то послать заведующего сельхозотделом... В Верхне-Гореево на всю уборочную решили выделить Кулагину Лидию Сергеевну, заведующую отделом пропаганды. Что ж! Работник хороший. Баба молодец. Умница. В девчонках и за бороной хаживала, и косила, и жала, и коров пасла.
Первым, как всегда, явился секретарь исполкома Мишин, высокий, сутуловатый, бледновеснушчатый, в очках, скромница и тихоня, но в работе яростный.
Вторым пришел заведующий райфо Анциферов, «наш наркомфин», как с почтительной шутливостью привыкли называть его все работники района, побаиваясь его сурового и неусыпного ока. Побаивался Анциферова и Бороздин: случалось, и от председателя исполкома требовал Анциферов вторичной подписи на выдачу каких-либо сумм. В самой его фамилии — Анциферов — звучало слово «цифра».