На большой реке (Югов) - страница 80
Светлане стало жалко сестренку, и она оставила ее в покое.
— Ну ладно, спи, заяц косой!.. Уж так и быть, милую тебя для моего дня: пускай все подданные мои сегодня будут счастливы!
Она заметила пестрого, совсем еще маленького котенка, который выбрался из-под кровати, схватила его, погладила и стала тыкать мордочкой в блюдце с молоком:
— Пей!.. Пей, несчастный!.. Ну?!
В это время вошла мать. Светлана выронила котенка в молоко. Блюдечко зазвенело и перевернулось — молоко ленивыми струйками потекло по крашеному полу. Котенок в ужасе бросился под кровать.
Наталья Васильевна всплеснула руками.
— Светла-ана! — не в силах сдержать смех, сказала она. — Да постыдилась бы! Медалистка, студентка завтрашняя!
— Мамочка! Ну, я же не виновата, когда он собственной пользы не понимает!.. Мамочка, какая ты красивая сегодня! Как я люблю, когда ты в горохах, лучшее твое платье!
Мать и в самом деле дышала сегодня какой-то праздничностью. Белый зубчатый полотняный воротничок. И три перламутровые большие пуговицы на груди. А так как она с раннего утра хлопотала возле плиты, то на ней был клетчатый яркий передник.
Вышел Бороздин, свежевыбритый, обрызганный одеколоном, в голубой шелковой рубашке с галстуком.
— Здравствуй, дочка! — панибратски-отцовским тоном, какой уже давно усвоил со старшей дочерью, приветствовал он Светлану. И тотчас же понизил голос, заметив, что младшая еще спит: — О! Наталья Максимовна еще почивать изволят!
Наташка, заслышав голос отца, приоткрыла впросонках один глаз, и, вытягивая губы, хриповатым баском сказала:
— Папка, не уходи, я уже проснулась!
Отец поцеловал ее в глаз. Обнял худенькие, угластые плечики. Наташка часто болела. Ее не миновали ни корь, ни скарлатина, каждую осень и весну она болела гриппом, и обычно тяжело.
Колени ее исхудалых ног были словно узлы на бамбуковой палке.
— Сухарик ты мой! — разнежась, приговаривал Бороздин.
— Ну, пускай их нежничают! — сказала матери Светлана, и они с нею вышли.
— Папа, — спросила Наташка, — что такое еписко́п?
Бороздин рассмеялся.
— Доченька, да ты, наверно, думаешь, это как микроско́п, телеско́п, а это, дружочек, человек так зовется, человек... — Тут он затруднился немножко. — Ну, как бы тебе сказать? Главный поп, что ли... Только не еписко́п, а епи́скоп!
— Папа?
— Что, доченька?
— А Светлана всю школу окончила?
— Всю.
— А теперь на кого она станет учиться?
— А это уж ее дело. Скорее, на инженера. Но ее теперь везде примут, куда захочет: у нее ведь золотая медаль... Вот такие-то дела, Наташенька...
— А я буду астроном! — с выражением «А вот вам!» сказала Наташка. — Полечу на Луну.