Шатров долго молчал.
— Да, придётся задержать Полякова, — словно сожалея об этом, тихо сказал он. — Но предварительно надо узнать, отлучался ли он из экспедиции в ту злополучную пятницу?
* * *
Газик опять примчал Ракитина в Калиновку. За деревней кучно рассыпались зелёные шатры палаток изыскателей нефти. Возле одной из них Сергей приметил Полякова и хлопнул шофёра по плечу:
— Стоп! Приехали!
Племянник Дороховой, взъерошенный и грязный, бросил в их сторону рассеянный взгляд. Увидев Ракитина, он недовольно произнёс:
— Здравствуйте пожалуйста! Опять я вам понадобился? Чего вы от меня хотите? — И раздражённо заторопился в палатку.
Ракитин прошёл следом. Не глядя на него, Поляков опустился на стул.
— Ну, слушаю?
Ракитин показал ему постановление об аресте. Поляков вскочил.
— Сумасшедшие! — визгливо вскричал он. — Чтобы я да родную тётку! Сумасшедшие! Я в то время в больнице был.
— У какого врача?
— У Протасовой…
— Во сколько?
— С одиннадцати утра и до часу дня. Очереди ждал.
Сергей в упор взглянул на него.
— Неправда. У Протасовой вы были в десять утра. А в двадцать минут одиннадцатого она закончила осмотр, и больных принимал врач Чернышов.
Поляков молчал. Ему стало жарко, и он нервно расстегнул ворот рубашки.
— Я… Я забыл. Да, кажется, я вернулся в Калиновку часов в одиннадцать.
— Точно! И шофёр молоковоза то же говорит. Он ведь вас подвозил? — спросил Ракитин. — А почему вы за два километра до Калиновки вышли из машины?
Поляков дёрнул плечами. Он словно потерял дар речи. Глаза его обеспокоенно забегали. Было заметно, что он лихорадочно обдумывает ответ. Потом понёс несусветную чушь, отрицая свою причастность к нападению на Дорохову. Лишь когда услышал об окурках, увидел снимки гипсовых отпечатков следов своих ботинок, сознался, что ждал тётку в лесу.
— Но я не хотел, чтобы так получилось! — истерически заголосил он. — Вы даже представить себе не можете, в каком я оказался положении!
Ракитин одёрнул его:
— Не кричите и не взвинчивайте себя. Говорите всё по порядку, а уж мы постараемся разобраться, что к чему.
Он налил ему из чайника стакан воды. Поляков пил захлёбываясь, стуча зубами о стекло, а немного успокоившись, сбивчиво начал рассказывать.
— С экспедицией я уехал из Ленинграда, потому что проиграл в карты одному парню тысячу рублей. А где я, студент, мог взять такие деньги? Мать тоже получала немного… А парень тот и в Калиновке меня разыскал, сказал, что убьёт, если не получит долг. И убьёт! Ей-ей убьёт! — трусливо побожился Поляков. — Ну я и пошёл к тётке. Думал, что та даст немного денег. На коленях её умолял. Но тётка знала, что я играю в карты, и отказала. Потом как-то увидел у неё под рукой письмо. Писала, что выкопала в огороде клад с золотыми монетами и завтра отнесёт его в городской банк. Я как будто из интереса попросил дать мне хоть пару монет. А в ответ опять отказ. Мол, клад принадлежит государству, утаивать даже часть его не имеет права. И тогда я решил…