— Я сказал Корнееву, что сомневаюсь в случайности гибели моих друзей.
Верховский удовлетворённо тряхнул бородкой.
— Так… Корнеев — кто это?
— Начальник уголовного розыска.
— И что он ответил?
— Сказал, что у него есть основания полагать то же самое.
Верховский нахмурился.
— Почему?
— Он не вдавался в подробности.
— А кого подозревают?
— Беса и Длинного.
— Почему?
— Я сам указал на них, обрисовал внешность.
— От кого ты узнал, как их зовут?
— Наташа сказала.
Верховский ненадолго задумался.
— Корнееву тоже известны эти клички?
— Да, я назвал их ему.
— Та-ак, — протянул Верховский. — Занятно… Значит, личности наших мальчиков уже в поле зрения милиции… А Наташа? Корнеев и о ней знает?
— Знает.
— Что именно?
— Что числится в химико-технологическом.
— И всё?
— Всё.
— Ты сказал ему, что разыскиваешь Наташу?
— Да.
— И что отправился искать её именно сюда?
— Нет, об этом не было речи. Он запретил мне какой-либо поиск.
— Почему?
— Мол, не моё дело.
Верховский усмехнулся, погладил бородку.
— Это уже лучше. Значит, положение ещё можно поправить.
— Что за положение?
— Ну, сам видишь, в какую историю тебя втянула Наталья. Это из-за неё всё так получилось. Глупая девчонка!.. Сама напросилась на отдых в «Уюте», со всеми здесь перессорилась, а к ночи и вовсе сбежала. Что она наплела тебе в своё оправдание? Не было ничего этого, мой мальчик. Не было. Она всё сама подстроила с гибелью твоих друзей. У неё мания преследования. Вот и к тебе подбирается с россказнями. Надо избавиться от неё. Надо! Я знаю, что она понравилась тебе, и всё же…
Глазунов захлопал ресницами.
— Да-да, понравилась. И ты ревнуешь её к Бесу и Длинному. А она смеётся над тобой, убегает, дразнит, а сама готовит новое злодейство. И ты сейчас возненавидел её. Ведь так?
Глазунов неуверенно кивнул.
— Так! Сейчас ты пойдёшь в её комнату. Наталья будет сопротивляться, что-то доказывать. Но ты не станешь слушать её. Ярость клокочет в твоей душе, а в голове одна мысль — избавиться от этой подлой девчонки, ты и сделаешь так.
Верховский нажал кнопку звонка и, когда вошёл Бес, спросил его:
— У тебя есть нож?
Бес протянул ему свой клинок.
— Пойди к Наталье, отведи её в комнату и потом возвращайся за нашим гостем. Проведёшь его к ней, оставишь вдвоём.
Бес опять недоумённо вскинул брови, но ничего не сказал, двинулся к двери. Минут через пять он возвратился.
— Ну, с богом, — обратился Верховский к Глазунову и подал ему нож.
Глазунов повертел в ладони клинок, медленно поднялся, пошёл к двери. В голове снова зашумело, виски будто обручем сдавило. Ненависть к Наташе, неожиданно вспыхнувшая в нём, раздирала грудь, требовала выхода, но и что-то другое, душа и разум, сковывали руки и ноги, вызывали в душе протест против этой ненависти и желания отмщения.