Мгновение я молчал, а потом спокойно ответил:
— Можно сказать и так.
— Бог ты мой!.. — в его голосе послышалось изумление.
— Присяжные признали его невиновным.
Он присвистнул сквозь зубы и протянул:
— Вот это да!
— А вам что, это не нравится?
Небрежно пожав плечами, что, вообще-то, не очень типично для жителя Нью-Йорка, он сунул в рот сигарету, закурил и сказал:
— Мне-то все равно. Я только одного не понимаю, как это ему удалось ускользнуть?
— Не понимаете? А что вам непонятно?
Он вновь пожал плечами.
— Ну как же?! Ведь этот парень был полицейским и должен был поймать крупную щуку. Но когда эта щука уже была у него в руках, то парень сам вдруг поймался на удочку и позволил себя подкупить. Его подловили с наличными денежками в кармане и уволили со службы. А пока шло следствие по делу о взяточничестве, он грозил, что расправится с тем, кто подложил ему эту свинью.
— Ну и что из этого следует?
— Как что? Вот он и расправился, как обещал… Когда оп встретился с тем парнем, он его сразу же и пристрелил. И сделал это основательно.
— Неужели?
— Точно. Ведь Лео Маркус был довольно крупным, видным человеком… Так этот парень влепил ему ни много ни мало — шесть пуль. И все они попали в голову, так что от его физиономии почти ничего не осталось. Сплошное кровавое месиво…
Шофер обогнал идущий впереди нас грузовик и остановился под красным светом светофора. Затем он поправил зеркальце перед собой, чтобы ему было удобней смотреть на меня, и при этом так усердствовал в курении, что вскоре салон стал сизым от дыма.
— Нет, — снова заговорил шофер, — я все-таки не понимаю, как это ему удалось? Ведь было совершенно ясно, что он виновен.
— Вы так думаете? — холодно осведомился я.
— Абсолютно уверен… Ведь его поймали с поличным. Он был вдребезги пьян, и в его руке был зажат пистолет. К тому же, некоторые свидетели могли дать против него показания. Как же все-таки ему удалось ускользнуть?
— Присяжные признали его невиновным.
— Да, да… Но я совершенно уверен, что судья потом дал им хорошую взбучку за это. Вот, наверное, было интересное зрелище! — он расхохотался, откинув назад голову. — Но, конечно, и присяжных можно понять. И меня такой оборот дела не возмущает. Этот Маркус пользовался ведь и моими деньжатами, когда выжимал из таксистов плату за охрану. Да, я понимаю людей, — усмехнулся он.
— Вы тоже?
Я сел в угол, чтобы исчезнуть из его поля зрения.
— Возможно. Присяжные наверняка подумали, — продолжал шофер, — что он оказал обществу неоценимую услугу. Такую большую, что его можно простить, пусть даже после этого он прикончит и остальных гангстеров.