Когда мы поднялись, я сразу же рванулся к дверям агентства. Швейцар, тяжело сопя, следовал за мной. Я вытащил пистолет, и он с опаской покосился на оружие.
В агентстве горел свет, и все двери были распахнуты настежь. Я быстро пробежал по всем помещениям — гардероб и туалетные, потом кладовые и фотолаборатории. Наконец, я нашел комнату, которую искал, — регистратуру. Я распахнул дверь и застыл на пороге. Мне показалось, что сердце мое останавливается. В душе не было никакого иного чувства, кроме лютой ненависти к убийце…
Посреди комнаты на полу лежала Конни…
Головка ее неестественно вывернулась, а открытые глаза невидящим взором уставились в потолок. Все помещение было забито бумагами и папками. Пыль, лежавшая повсюду равномерным слоем, свидетельствовала о том, что люди посещали это помещение довольно редко. Один из ящиков металлического шкафа оказался выдвинутым, и было заметно, что оттуда что-то вынимали.
И снова я пришел слишком поздно…
Швейцар испуганно схватил меня за руку и старался не смотреть на убитую. Я опустился рядом с ней на колени. Никаких видимых следов ранений я не заметил, но ее красивое даже в смерти личико было искажено от боли. Единственный, но умело нацеленный удар сломал ей шейные позвонки. Я осторожно разжал ее судорожно сжатые в кулак пальцы и обнаружил в них клочок бумаги. На нем печатными буквами было написано: «…во время регулирования громкости надо…»
По отсутствию пыли на четырехугольнике пола можно было сделать вывод, что здесь стоял какой-то ящик. А следы, тянувшиеся от этого места, показывали, что его уволокли в коридор. Но там тоже не оказалось никакого ящика. Я оставил дверь открытой и прошел в приемную. Швейцар следовал за мной, как приклеенный. Он находился в полной прострации и ничего не соображал. Придвинув к себе телефон, я снял трубку и попросил соединить меня с полицией. Я дал полицейскому адрес, где находится убитый человек, после чего приказал швейцару отвезти меня вниз на лифте. Мои смутные предположения оказались верными. Дверь черного хода, которая, как уверял швейцар, должна быть закрыта, оказалась широко распахнутой, и это свидетельствовало о том, что убийце удалось покинуть место преступления.
Старик на коленях умолял меня не оставлять его в обществе мертвеца, к тому же он опасался возвращения убийцы. Но я отстранился и выбежал на улицу. Быстро свернул за угол и уселся в машину.
Теперь я знал, где искать убийцу!