Она проказливо улыбнулась, чмокнула меня детским поцелуем, потом поцеловала по-настоящему и, выскользнув из рук, направилась к двери.
— Ты будешь здесь?
— Не знаю.
Она открыла кошелек, достала ключ и бросила его мне.
— Если вернешься, можешь обойтись без привратника.
Она послала мне воздушный поцелуи и вышла.
Я приподнял полу пиджака и сунул под ремень свой 45-и калибр. Потом вышел из дома и взял курс на старый аристократический район. Солнце зашло еще до того, как я достиг Десятой, воздух резко похолодел, и холод был весьма чувствителен. Я зашел в кондитерскую лавку, выпил порцию кока-колы, потом взял другую, пытаясь думать о предстоящей совместной игре.
Узор начинал вырисовываться. Нечеткий, путаный, но узор помаленьку становился все зримее.
На улице опять пошел дождь.
Клятый коп маячил за окном, заглядывая внутрь, но я стоял, в тени, так что лица моего разглядеть он не мог. Когда он ушел, я оставил свое укрытие и вышел из лавки, воротник мой был поднят, а поля шляпы закрывали лицо. Под дождем этот шпионский вид выглядел вполне естественно.
Я уже почти дошел до Лексингтона, когда они настигли меня.
Сработано было действительно чисто: слабый толчок ствола, прикрытого газетой, вот и все.
Я оглянулся. Стэн Этчинг смеялся мне прямо в лицо, шрам на его подбородке делал его криворотым, он сказал:
— Я слышал, Райан, что ты крутой мэн.
Рот его нервно дергался в улыбке, и я знал, о чем он думает. Трудно ли угадать? Я спросил:
— Что дальше?
— Увидишь. Мой брат Стэш сейчас прикатит, через минуту. Вот я и думаю, может, тебе больше понравится немного подождать, а потом покататься в авто, чем побежать и сразу упасть?
Я ухмыльнулся, и это его покоробило, глаза нервно задергались, а рот скривился еще больше. Но я его успокоил, сказав:
— Я подожду.
Тут подкатила жестянка-трехлеток марки «кедди седан» с номерами Джерси. Она бесшумно подрулила, и Стэн, открыв заднюю дверь, пропустил меня, потом нырнул за мной следом, упер ствол мне в живот и разоружил меня.
Когда мы отъехали от тротуара, Стэш включил радио и, не оборачиваясь, спросил брата:
— Ну? И как он это скушал?
— Как пирог. Как еще?
Он потыкал в меня дулом и заржал.
— Ты болван, Райан. Мог бы сидеть себе в какой- нибудь щели и не высовываться. Но ты нет, ты вылез. А тут тебя пасут шестеро наших. Черт, я даже знаю, какой путь ты выбрал.
— Ты что это, сопляк, — сказал я, — изображаешь тут сценку из жизни старого Чикаго, да? Смотри… Мы ведь все выбрали один путь, потому что всем нам хочется денег. А уж дальше как кому повезет…
Он засмеялся.
— Молодец! Я рад, что ты так хорошо держишься. Эй, Стэш, а мне этот панк нравится, честное слово. — Дуло опять тупо ткнулось в меня. — Послушай, Райан, я пришью тебя быстро. Не буду валять дурака. Ты мне не причинил беспокойства, и я тебе беспокойства не причиню.