Моей отмычке не повезло, замок не поддался. Мне пришлось с огромным терпением повозиться с четырьмя различными приспособлениями, прежде чем язычок замка дрогнул.
По счастью, слесарь небрежно установил защитную цепочку. Мне удалось, после многочисленных попыток, при помощи визитной карточки заставить цепочку упасть. Цепочка, падая, с шумом ударилась о дверь. Я толкнул дверь и просунул дуло моего «сорок пятого».
Приглушенно звучало радио, звуки его сливались с шумом грозы.
Я закрыл за собой дверь и секунду подождал, молча, пока мои глаза привыкнут к сумраку.
В самом конце комнаты находился светящийся экран радиоприемника, но часть экрана закрывала тень от спинки кресла, стоящего перед окном. Также был виден локоть человека. Неподвижный человек, смотрящий через полуопущенную штору на океан. Он меня не услышал. Я проскользнул на цыпочках вдоль стены, все время, готовый выстрелить в этого человека.
Теперь я смог увидеть его полностью. На коленях у него лежала коробка. Забавная маленькая коробка с двумя крошечными красными визирами. Между пальцев у него была зажата палочка не больше сигареты, а на конце этого стержня — кнопка.
Большой палец его был совсем близок к этой кнопке.
Я согнул левую руку и поднял ее до уровня лица, потом положил на сгиб мой «сорок пятый» и старательно прицелился в эту чужую руку, очень старательно. Потом тихо позвал:
— Луи…
Никакой реакции. Никакого движения.
Один шаг вперед. Если он пошевелит хотя бы пальцем, сдвинет его хоть на миллиметр, я прострелю ему руку. Я не смогу промахнуться.
Пот стекал по моему лбу. Снаружи люди, жизнь, а здесь уничтожение.
Мой голос повысился:
— Агрунски!
Теперь я стоял перед ним, я возвышался над ним. Я видел его широко раскрытые глаза, его странную улыбку, будто он присутствовал при восхитительном спектакле, самом лучшем из всех, какие он когда-либо видел.
Я увидел еще и кое-что другое.
Он был мертв.
Рядом с ним лежал шприц с иголкой, воткнутой в подушку. На столе около радио лежали три пустые капсулы, ложка с погнутой ручкой, огарок свечи на блюдце.
Да, Луи Агрунски принял свое решение. Он подошел к финалу. Готовый перейти прямо к преступлению, к уничтожению, он принял увеличенную дозу. Очень сильную дозу, слишком большую… и прямиком отправился в ад.
Я не дотрагивался ни до чего — это было делом экспертов. Я оставил труп в том положении, в каком застал, и убрал оружие.
Внезапно ноги мои сделались ватными. Мне захотелось завыть, как сумасшедшему, от облегчения. Эго продолжалось секунды.
Потом я посмотрел на часы.
Боже мой! Рондина ждет звонка!