Ленинградский коверкот (Симачёв) - страница 40

Столкнувшись на улице, они обменялись общими фразами, и Гольцов, видя, что Китлицкий помалкивает о своей жизни, все равно спросил притворно-равнодушно: «Как твоя архитекторша поживает? (Год назад они познакомились в театре на премьере.) Кит, Ленке она понравилась. Мне — очень. А я ведь друг. А ты сам говоришь, что друзей не может быть много, как и любовей. Хватит, старина, разбросанно жить». Китлицкий тупо отшутился, мол, как может молодой архитектор поживать, ему хочется перелицевать весь город, и, конечно же, с уст не сходит: дизайн, Корбюзье, Вознесенский… «Приходите на крестины, — сказал Леха, расставаясь. — Обязательно, Даня».

Гольцовская свадьба была тоже студенческой. И вкус к шумным пирушкам и сборищам до сих пор сохранился и, видно, так и останется на всю жизнь.

«Разбужу, и поболтаем не спеша, о том о сем… А звонок будет очень кстати — вдруг поздравлять пора…»

…У автоматов зашумели. Кто-то застучал кулаком. Он взглянул на часы: «Начали отключать, скоро закрывают». Наученный приобретенным здесь опытом, он пошел и наполнил еще кружку. До переговоров оставался целый час.

Когда вернулся к столику, на его месте стояла женщина в интересной шляпке, напоминающей пилотку. Помявшись, Китлицкий расположился напротив, где только что разделался со всеми четырьмя порциями матерый любитель креветок. Следом, плеская пеной из кружек, подскочил какой-то неприглядный тип в рубашке с мятым, допотопным капроновым галстуком. Очевидно, напарник женщины. Он торопливо, чуть не бросив, поставил пиво перед ней и опять юркнул между столами добывать еще что-то.

Женщина смотрела на Китлицкого. Он смутился и развернулся боком, рассеянно оглядывая зал и прихлебывая пиво. Но взгляд ее, по-прежнему неподвижный и застывший, он чувствовал на себе, и ему стало ясно, что женщина задумалась и ничего кругом не замечает. В своей шляпке-пилотке она походила на работницу Аэрофлота, когда-то бывшую стюардессой, или на гостиничного администратора, а еще просто на постаревшую женщину, старость к которой подкралась внезапно и неожиданно. Ее черные глаза были печальны. Черные усики заметно выделялись над густо крашенными губами, и Китлицкий подумал, что чем они заметнее, тем женский взгляд печальнее.

«Добытчик» тем временем уже деловито теребил воблу, предлагая ей самые лакомые кусочки. Женщина равнодушно жевала, равнодушно кивала в ответ на его реплики, и свисающие массивные серьги печально поблескивали в такт кивкам.

«Ключ, судя по всему, в почтовом ящике оставила… Чтобы больше ни о чем не говорить, когда вернусь. Она мужественная женщина. Терпеливые женщины всегда мужественны, а уж если что решают — то навсегда. И вообще — русские женщины не умеют экономить, оставлять что-то про запас… Если уж любят — то любят. А поверят если — то и душу отдадут за веру. Потому и стареют быстро…»