Удобно и понятно для оборотня — и совершенно невыносимо для человека.
— Он наместник. Раз такое дело, пусть подарит мне дом, — фыркнула Вэл, оборачиваясь, — надоело быть приживалкой.
— Если бы ты была чуть более… — Дэни помедлила, подбирая нужные слова, — уступчивой, то у тебя давно был бы свой дом.
— Пусть подавится, — Вэл криво и зло усмехнулась, — и сдохнет в муках.
— Ты неисправима, да? — горестно вздохнула Дэни.
— Совершенно, — расправив плечи, ответила ей Вэл.
Смыв грязь, Вэл действительно почувствовала себя гораздо лучше. Роскошной ванны, как в доме Раза, у Дэни не нашлось, но она с легкостью обошлась тремя большими тазами. Она долго мылила грязные, сбившиеся в колтуны волосы и оттирала себя жесткой губкой, намыливая кожу до красноты.
Завернувшись в большое пушистое полотенце, Вэл провела ладонью по запотевшему зеркалу и подняла глаза, разглядывая свое отражение. Длинные, темные от воды влажные волосы падали на узкие плечи.
Вэл дотронулась указательным пальцем до длинной царапины на шее, шикнула от боли и убрала руку. И откуда только? Она не помнила.
Укол стыда коснулся загрубевшего сердца.
«Хватит. Ну же».
Она наклонила голову, внимательно наблюдая за своим двойником, смотрящим на нее с прищуром с поверхности зеркала.
Симпатичная мордашка. Так ведь назвал ее тот говнюк?
Вэл провела пальцем линию по подбородку, смотря собственному отражению в холодные голубые глаза.
Она не видела себя красивой. Она даже симпатичной себя не считала, но как можно было не верить словам одного из самых редкостных ублюдков из всех, встреченных ею за последнее время?
История с Зеном не закончена, и Вэл это прекрасно понимала. Она слишком хорошо знала животную натуру жителей этого города, чтобы верить в то, что Зен простит ей маленькую вольность — перешагнуть через себя и просить защиты у вожака было сумасбродством, но Вэл не видела иного шанса остаться относительно невредимой.
Раза сделал ей больно, показательно унизил ее, но она, тихо презирая себя, больше не придавала этому особого значения.
Все познавалось в сравнении, и не было никакого желания пробовать в своей жизни еще одного мужчину.
Она осклабилась, отводя взгляд от зеркала.
Позволить трахать себя кому-либо еще, кроме Раза, — сама мысль об этом была невыносима. Как невыносима и мысль о том, что она вообще смеет думать о Раза.
Мужчина, которого она любила, исчез, оставив вместо себя идеальный в своей звериной силе образ, и Вэл совершенно не знала, как относиться к этому.
Она хорошо помнила тот момент, когда решение оставить город зверолюдей созрело в голове. Достаточно было всего одной фразы Раза, чтобы Вэл мгновенно отбросила все чувства к нему и пошла вслед своему сердцу и проклятущему чувству справедливости.