– Да когда я всё успею-то? – волосы вставали дыбом от ближайших перспектив.
Алиса долго и внимательно на меня смотрела, приложив большой палец к губам.
– Таня, – наконец заговорила она, – я знаю точно, что ты окончишь школу с золотой медалью, если решишь идти на факультет английского. Как оно сложится в случае с архитектурой, могу только предположить, что изменения на данном этапе не столь существенны, чтобы сдвинуть вектор при наличии тех же слагаемых. Поэтому учись, рой, ходи на курсы, забей на одноклассников с их мажорскими замашками, давай мозгу отдыхать в своем клубе туризма и иди вперед к своей цели, а дальше неизменно будет результат. Знаешь, я заметила, что, если упорно стучаться в дверь, её откроют.
И я два года училась как ненормальная, рисовала, чертила, участвовала в школьных олимпиадах, в институтских конкурсах для абитуриентов. Примелькалась преподавателям, поборола свой гонор, получила эту чёртову медаль, и всё для того, чтобы сидеть на экзамене и видеть, как препод в наглую рисует за поступающего! Экзаменационная комиссия отвернулась и упорно смотрит в окно, а дети потупили головы и молчат. Да что это творится такое?!
Я молча достала телефон и начала снимать. Не прошло и минуты, как кто-то из комиссии заметил это.
– Девушка с телефоном, встаньте и назовитесь.
Не найдя ничего более разумного, сунула раскладушку в бюстгальтер и представилась:
– Татьяна Беляева.
Меня сверили со списками.
– Как некрасиво! Медалистка и списываете. Сдайте работу.
– Время экзамена не окончено, рисунок я еще не завершила. Да и как вы представляете процесс списывания рисунка головы Аполлона? – меня начало трясти, от чего голос дрожал.
– Тем не менее, вы имели время отвлечься на телефон. Сдайте работу.
Я встала, сняла лист и отнесла его вниз. Написала на нём дату, время, фамилию и сдала.
Из аудитории вышла, даже не хлопнув дверью. В горле стоял горький ком, не позволяющий ни дышать, ни плакать.
Приехала домой, завалилась спать.
На следующий день, как в тумане, поехала смотреть вывешенные результаты.
Неуд. Как и ожидала. Строчки расплылись, к глазам подступили слезы. Скупые, злые, холодные. Два года титанического труда насмарку. Два года дичайшего напряжения вхолостую!
– Татьяна Анатольевна, вы поступили? – раздался сзади скрипучий голос старичка-профессора, что преподавал у нас черчение на подготовительных курсах. «Надо было выбрать его предмет…», – подумалось мне.
Я повернулась, и он всё увидел на моём лице. Но всё же подошёл к спискам, провел пальцем до моей фамилии. Беляева Татьяна рис. Неуд