– И что, мне теперь позволить ей погибнуть? Они у меня хотя бы есть!
Однако Кайлан был прав: из-за сухого пустынного воздуха обычно ослепительные и переливающиеся крылья дренчена стали тусклыми и тонкими. Найя ни за что не удержалась бы в потоке.
– Я этим займусь, – сказал Амри.
– Но, Амри…
Не обращая внимания на протесты друзей, Амри по костяной арматуре бросился к пузырям. Оказавшись на подрагивающем пузыре, он изо всех сил дернул, отломив, две направляющие из костей и кожи. В ненасытной буре два фрагмента оперения вряд ли что-то меняли. Просунув руки в первые две веревочные петли, так чтобы оперение прилегало к плечам и локтям, последние петли он оставил для того, чтобы за них взяться руками.
– Тавра, давай! Сделай со мной то же, что и на корабле скекСа. Перехвати управление моим телом, и мы спасем Онику!
Амри вскрикнул и опустился на все четыре конечности, когда под ними громыхнул скиммер, едва не опрокинув скиф волной отлетевшего от его оперения песка. Ветер был настолько сильным, что чуть не сбил Амри с пузыря, когда налетел на закрепленные на его руках паруса. Сгруппировавшись, Амри ухватился за третьи петли на парусах.
Нет, не на парусах – крыльях.
– Амри, в прошлый раз это вышло случайно, – запротестовала Тавра. – Не намеренно! Я не знаю как!
– Ну, – рыкнул он, – тебе придется что-нибудь придумать!
И он прыгнул, расправив руки.
Ветер подхватил его, как рукой, и забросил в небо. Порывы шли волнами, поступая из разных направлений, сбивая его и закруживая все выше и выше. Он не знал, как управлять полетом, как падать – не знал, как летать. Он мог лишь пытаться удерживать руки, чтобы их не поломало беснующимся ветром, который бил и колотил его.
– Вы с Оникой дали друг другу обещание!
– Но я не могу…
– Хочешь нарушить данное тобой обещание?
Легкие Амри разорвались воплем, и из его тела вышел весь воздух. Ослепленный штормом и ветром, на мгновение он лишился чувств. После чего его захлестнуло другим штормом: в его сознание ворвалось сновидение Тавры. Он увидел глаза Оники, глубокие и зеленые, как море, ее огненные, густые от соленого ветра, волосы. Они были в охваченном штормом море. Оника, прильнув, держалась за суденышко, в клочья разрываемое штормом. Ее крылья, прежде зеленые с янтарным цветом, теперь свисали за ее спиной, разорванные и раздираемые осколками корабля и беспощадным градом.
Под ней находилась хорошо защищенная сифанка с золотистыми с красным отливом волосами: в объятиях Оники Таэ была хорошо укрыта, хоть ветер и небо метали в них копья океанской воды.
В этом сновидении Амри был Таврой. Превозмогающей шторм. Отцепившей двух сифанок от обломков корабля и расправившей крылья, чтобы оседлать лютый ветер. Поднявшейся вверх и улетевшей прочь от крохотного суденышка, оставленного на растерзание пастью океана…