У Грютцманна была машина. Однажды он медленно ехал по песчаной дороге, ведущей к нашей лачуге, когда мы с Марианной возвращались из школы, и я охотно побежал рядом. Было лето, я, как всегда, босиком, ощущал пальцами ног теплый мягкий песок. Я часто бегал в школу и из нее, хотя частенько останавливался, чтобы понаблюдать за муравьями и дорожными осами или же подождать, пока меня нагонит Марианна. Мне всегда хотелось бежать, и в тот день я соревновался с машиной лесника. Когда мы добрались до поворота на дороге, откуда незаметная тропка вела через лес к нашей лачуге, я еще был рядом с Грютцманном. Он остановил машину, вышел и как будто с удивлением отметил мои способности к бегу.
Воспоминания возвращаются. Глядя вниз, я почти что ожидаю увидеть босые маленькие ножки. Но уже не конец 1940-х. На мне грязные кроссовки Nike Mariah с темно-синей отделкой, которые были на мне во время 100-километрового забега в Чикаго. На каждом – по три прорезанных бритвой отверстия, которые я сделал для дополнительной вентиляции и уменьшения веса. Сбоку выцветшими чернилами записаны результаты моих лучших гонок. Эти цифры – важные вехи моей жизни, и я внезапно вижу, как прошлое и настоящее сливаются и связываются.
Движение – это жизнь. Тогда я двигался, потому что хотел попасть из одного места в другое. С помощью ног. Так же ведут себя другие существа. Мои любимые создания – жужелицы, или жуки-бегуны, быстро бегали красивым, ладным шагом, как-то умудряясь точно координировать работу своих шести лапок. Большинство жужелиц – ночные хищники. Однако красиво переливающиеся Cicindelinae, или жуки-скакуны, активны и утром. Им нужен солнечный свет.
Я встречал их весной на той же песчаной дороге. Их было множество. Стоило приблизиться к какому-нибудь жуку, он так ускорялся, что его тонкие ножки словно размывались в движении. Если я подбирался еще ближе, он поднимался в воздух, улетая прочь над песчаной дорогой. Я часто ускорялся, пытаясь обогнать бегущего жука, похожего на ярко-зеленый драгоценный камень. Жуки летали быстрее, чем я бегал, и приземлялись далеко впереди меня. Я мог наверстать упущенное и начать погоню снова, но не смог бы поймать ни одного в теплый и солнечный день. В пасмурные дни они, как правило, никак не проявляли себя, а если и проявляли, то не очень хорошо. Жук, не нагревшийся на солнце, бегал медленно, а летать вообще не мог. До этого он легко меня опережал, а теперь вдруг оказывался в моих руках. После того как я обнаружил эту их «ахиллесову пяту», было не трудно поймать одного такого для моей растущей коллекции жуков, в которой скакуны были моими любимцами.