Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу (Хайнрих) - страница 19
Бегущий жук-скакун
Скорость передвижения ног у жуков, как и у людей, зависит от телосложения и температуры мышц. Разнообразие телосложений и стратегий терморегуляции африканских навозников – отличная тому иллюстрация. Есть виды, напоминающие толстых, мускулистых тяжелоатлетов с округлыми телами и толстыми короткими ножками. Скорость их ног очень низкая, но сила настолько велика, что они могут с легкостью рыть твердую землю. У других видов тонкие ноги, и эти изящные создания бегают быстро, если мышцы ног хорошо разогреты. Скорость движения возрастает на 400 % по мере повышения температуры с 28 °C (82 °F) до 35 °C (95 °F), и самые быстрые навозные жуки достигают скорости 25 см/сек. Жуки-скакуны бегают в пять раз быстрее при той же температуре тела, возможно, потому что у них гораздо более длинные и вытянутые ноги, чем у навозников. Жукам-скакунам нужно оставаться на солнце, чтобы поддерживать высокую температуру разогретого тела, и если они достаточно горячие, то могут летать, а не бегать, тем самым намного увеличивая свою скорость. Мы, подобно многим жукам, умеем сохранять тепло с помощью дрожи, так что способны двигаться быстро и без прямого солнечного света. Таким образом, можно ловить не умеющих дрожать жуков-скакунов в любой пасмурный день.
Сейчас, вновь вернувшись в места моего детства в Германии, я не сразу узнал лес. Молодые деревья сильно выросли. Но я удивлен, как знакомо выглядит дорога. Пробегая по ней, я поначалу вижу лишь несколько признаков того самого леса, но чем глубже я захожу в него, тем сильнее ощущаются наяву мои воспоминания. Лесные голуби воркуют, неистово кричит сойка, каркает ворон. Поют зяблики и пеночки. Когда я добираюсь до маленькой песчаной дороги, где я гонялся за жуками-скакунами и машиной Грютцманна, я знаю, что скоро буду дома.
Едва я поворачиваю на песчаную дорогу, как вижу большую черную жужелицу, бегущую впереди меня. Странно, потому что это ночной вид, который попадал в ямы, выкопанные папой для ловли мелких зверьков, чье мясо мы ели и чьи шкурки он продавал музеям. Я не помню, чтобы когда-то видел жуков этого вида днем, и появление одного из них спустя столько лет кажется почти волшебством. Я беру его, чувствуя запах кислотных защитных выделений, отпускаю его бежать и сам возобновляю бег.
Я с нетерпением жду следующего поворота после небольшого подъема, где пчелы и осы проделывали туннели в песке и где я однажды обнаружил среди сосен гнездо с двумя упитанными молодыми вяхирями. Эти голубята в моем воображении были даже вкуснее жареной курицы. Вот место, где под дорогой среди черных камней протекает маленький журчащий ручей, – там я поймал красно-коричневую форель на пути на нерест.