Остальные полицейские тоже посмотрели на часы.
— Около восьми, — сказал Берк и добавил через пару секунд: — Он звонил с Девятнадцатой улицы, предупредил, что немного задержится.
Нили постучал костяшками пальцев по столу. Лицо его оставалось хмурым.
— Что случилось? — спросил Берк.
— Звонила жена Тома Диэри, — ответил Нили. — Говорит, он только что покончил жизнь самоубийством. Застрелился.
— Боже ты мой, — сказал Кармоди.
— Он ведь работал в управлении? — задал риторический вопрос Берк.
— Зачем ему понадобилось пускать в себя пулю? — спросил своим мягким негромким голосом Кац.
— Может, ему надоело платить по счетам, — сказал Кармоди.
— Черт побери, разве это причина?
— Чего не знаю, того не знаю, — сказал Кармоди, потирая ладонью усталое лицо. — Со мной он своими планами не делился.
Нили снова посмотрел на часы.
— Подождем Бэньона ещё пару минут, — сказал он. — Об этом происшествии они потребуют полный отчет.
— Да, когда дело касается полицейского, им нужно знать всё до мелочей, — сказал Берк, возобновляя хождение по комнате.
Кармоди зажег сигарету и бросил спичку на пол. Тишину в комнате нарушали лишь удары дождевых капель об оконное стекло.
Когда умирает полицейский, естественной смертью или насильственной, на дверях участка, где он работал, вывешивают маленький черный флажок. Газеты помещают несколько строк, посвященных покойному, а мэр или полицейский начальник направляют его семье письмо с выражением искреннего соболезнования. Совсем другое дело самоубийство. Оно означает, что покойный был слабаком, неврастеником, дураком — в любом случае не тем человеком, который способен стоять на страже жизни и имущества других граждан. Или же самоубийство может означать нечто ещё более безнравственное, потенциально опасное для тесно спаянного, замкнутого полицейского мирка.
— Он был отличным парнем, — сказал, продолжая вышагивать по комнате, Берк. — Отличным честным парнем.
— Мне тоже так говорили, — сказал Кармоди, глядя на часы. — Как получилось, что его жена позвонила именно нам, Нили?
— Она знакома с работой полиции, — сказал Нили. — Сначала связалась по телефону с главным управлением, потом с нами. Знает, что почти все случаи самоубийства проходят через нас. Из управления могут позвонить в любой момент.
В дежурке вновь наступила тишина. Время от времени полицейские поглядывали на прикрепленный к стене репродуктор. Вскоре, будто слова Нили были сигналом, в нем послышалось металлическое покашливание и бесстрастный голос полицейского диспетчера произнес:
— Девять восемь, девять восемь — отвечайте!