– Витя, – опасаясь самого худшего, прошептал Зуев. Он встал перед Шуваловым на колени и потряс его за плечо. – Сильно тебя, Витя? Ну и дурак же ты, – запричитал Зуев. – Куда полез? Смотреть же надо. Ну, очнись же ты, черт! Нам же еще домой ехать. – Зуев попытался приподнять голову Шувалова, но влез всей пятерней во что-то горячее, густое, как кисель. При этом пальцы Зуева нащупали края дыры, совершенно непредусмотренной в этом месте.
Только тут Зуев понял, что произошло. Он содрогнулся от ужаса, медленно вытянул пальцы из «киселя» и провел ими по шуваловскому пальто. О многом подумал Зуев в этот момент. Была там и мысль позвать на помощь, и Зуев посмотрел туда, где в полукилометре светилось здание чаплинского вокзала, а увидел он в нескольких метрах от себя огромного пса с мертвыми человечьими глазами.
Ночевал Зуев в местном отделении милиции. Через час после несчастного случая Шувалова отвезли в морг при чаплинской больнице, а Зуева, как подозреваемого или свидетеля доставили в милицию. Там при ярком свете, в тепле Зуев совсем протрезвел и рассопливился. Он начал плакать, биться головой о стену, и даже самый опытный из работников этого отделения целых два часа не мог добиться от него связного рассказа о случившемся.
Следующий день Зуев помнил плохо. Как сомнамбула, он куда-то ходил, что-то показывал, смотрел, как милиционер ползает по земле с рулеткой. Затем он получил вещи, найденные в карманах у Шувалова, и деньги на телеграфе. Побывали они с милицией и у старика, который их приютил. Тот тоже что-то рассказывал и даже изображал в лицах.
Если бы ничего не произошло и наших путешественников забрали в милицию, Зуев врал бы, наверное, безбожно, сочинял бы всякую всячину о свадьбе в Бердянске или конгрессе в Мелитополе. А сейчас он, даже не осознавая того, рассказывал все как есть, и ему не было ни страшно, ни стыдно. Ему было до такой степени на все наплевать, что он и не заметил, как вся эта волокита закончилась, и он остался один на вокзале с билетом до Москвы и какими-то бумагами в кармане.
Прямо к приходу поезда к первому багажному вагону подъехала машина. Из нее вытащили носилки, и Шувалова погрузили в вагон. Зуев помог уложить друга на длинный стол, затем он вернул носилки санитарам, а сам остался в вагоне с Шуваловым.
Два проводника довольно спокойно отнеслись к тому, что им придется ехать в обществе мертвеца. Видно, это было им не впервой. Тот, что постарше, даже выдал Зуеву побитое молью солдатское одеяло для Шувалова. Заворачивал Зуев своего друга долго и добросовестно. Подоткнул под него со всех сторон концы, укутал ноги, а потом принялся искать что-нибудь подложить под голову. Пожилой проводник сообразив, чего он хочет, грубовато прикрикнул: