К ночи похолодало, но Макс, подняв воротник куртки, упрямо продолжал двигаться вперед. Шел, ни о чем не думая, беззвучно и мягко, как хищная кошка. Иногда терял направление, но внутренний глубинный инстинкт сразу же выводил путника на его печальную тропу — прочь от лежащей в крови мертвой китаянки и все ближе и ближе к лондонскому вокзалу Сент-Панкрас. Не выходя на открытые места, он прошел вдоль дороги километров десять, а может, и больше, и к рассвету вдали показалась зеленая громада Уимблдона[53]. Судя по доносившимся голосам и автомобильному шуму, там уже начиналась утренняя жизнь. К восьми часам утра Малин, постаравшись изобразить непринужденность и легкость походки, вынырнул из зарослей и присоединился к группе англичан, спешивших начать свой рабочий день.
Зеленые стены стадиона отливали бликами от яркого утреннего солнца, а воздух наполнялся тем упоительным ароматом, который бывает только ранним утром в самый разгар лета. Макс обошел стороной первых туристов, глазеющих на самые известные в мире теннисные корты, и наконец-то увидел цель своего долгого путешествия — стоянку такси-кэбов. А через минуту ничему не удивляющийся рыжебородый таксист уже вез его по направлению к вокзалу Сент-Панкрас.
В мягко покачивающимся кэбе напряжение понемногу отпустило журналиста, и он углубился в раздумья. Малин понимал, что идет по самому краю — и с этого пути ему уже не сойти. Надо идти до конца. Потеряно все — любимая женщина, лучшая в мире работа, дом; сейчас он беглец с чужим паспортом, которого разыскивают всесильные незнакомцы. И этим людям он почему-то нужен обязательно живым. Макс знал, что у него остается один-единственный выход — собрать всю информацию воедино, сопоставить ее, классифицировать, доказать и сделать результат доступным каждому человеку на Земле. Только это спасет его, только это уничтожит его могучих врагов, чьи недавние действия еще раз подтверждают, что он, Малин находится на правильном пути.
Конечно, он доведет дело до конца, раскроет все тайны и расскажет о самых страшных преступлениях последних шестидесяти лет. Журналист знал, что напишет великую книгу, которая станет мировым бестселлером столетия. И тогда никто уже не сможет его уничтожить — все будут заняты только своим собственным спасением.
Уже подъезжая к Риджентс-каналу, Малин невольно вступил в мысленный диалог с тем, кого он вот уже месяц пытался разыскать.
«Слышишь, ты, Сантана-Новак-Вайс-Ларионов-Морель! Кем бы ты ни был, хоть даже самим дьяволом во плоти. Я найду тебя и узнаю твои самые страшные тайны, которые ты скрываешь десятилетиями. И будет написана книга, по сравнению с которой Уотергейт покажется детским лепетом. И вот тогда не найдется на земле такого места, где бы ты, Сантана-Новак-Вайс-Ларионов-Морель, смог бы спрятаться. Тебя и тех, кто рядом с тобой, будет искать все человечество.»