Выйдя через служебный выход в уже темный римский вечер, Макс вдохнул неповторимый легкий и слегка терпкий воздух, который иногда еще разливается в конце летнего дня по старым кварталам Вечного города. Он приходит с темнотой и становится осязаемым, обволакивая желтые фонари на узких улочках, выгибающихся дугой и уходящих вниз.
Малин остановил такси и попросил подвезти его к ближайшему офису международной доставки «DHL», откуда отправил синий флеш-накопитель в Канаду, на свое имя до востребования. Третья флешка лежала в кармане джинсов, и ей было предназначено отправиться в неведомое вместе с хозяином.
Через десять минут он спустился к Пантеону и погрузился в равномерный гул толпы гуляющей молодежи и расслабленных к вечеру туристов, заполнивших все открытые столики близлежащих кафе. Большая группа китайцев активно фотографировала красиво освещенное здание Пантеона, обсуждая даты постройки и выкрикивая имена похороненных там гениев. Высокая китаянка стояла в стороне от соотечественников, отвернувшись, и смотрела куда-то в глубину площади, ее черные волосы красиво спадали на плечи, нервная спина угадывалась под легкой футболкой с принтом папы Иоанна Павла…
— Джия! — сорвался Малин. — Джия!
Девушка обернулась и вопросительно взглянула на странного незнакомца.
— Вы мне что-то сказали? — ее красивое, но чужое лицо тут же отбросило европейца в реальность. Рим. Пантеон. А Джия осталась там, где-то в лесу под Лондоном. Навсегда.
— Простите, я обознался. Извините.
— Нет проблем, — и она, демонстративно отвернувшись, продолжила рассматривать площадь.
И тут Макс отчетливо понял, куда он сейчас поедет. Завернув в ближайшее кафе, он заказал двойной виски, потом еще один. Через пару минут вышел и сел в такси на стоянке у Капитолия.
— В клуб «Атлантис»[65]. На Виа Прато делла Корте.
Водитель, молодой худенький итальянец, с уважением посмотрел на явно небедного мужчину с внешностью уставшего супермена, назвавшего адрес дорогого элитного стриптиз-клуба. Серьезный мужик.
— Окей, босс, — и машина сорвалась с места, нырнув в вечерний поток автомобилей, отрывисто гудящих и везущих гостей Рима к ночным развлечениям.
Малин сидел в одиночестве за столиком в темно-синем слабо освещенном зале знаменитого клуба и потягивал уже третью порцию виски. На странной, состоящей из клеток сцене утопала в глубокой синей подсветке изумительной красоты мулатка. Она плавно изгибала обнаженное тело под неторопливую мелодию восьмидесятых годов. Высокий, уносящийся женский голос пел:
«Я когда-нибудь снова возвращусь в этот город,