…На бой кровавый, святой и правый,
Марш, марш вперед, рабочий народ!..
Уже целую неделю отряд типографских рабочих готовился к отправке на фронт. На плацу за городом обучаются рабочие стрельбе, штыковой атаке, рукопашному бою. Командует отрядом Федин папка, а дядя Петя — по партийной линии руководитель.
Федя на эти занятия приходит вместе с Мишкой-печатником. Так, посмотреть. И грустно немного Феде. «Не попаду я на фронт», — думает он. Ничего, зато есть Мишка, и Федя тут будет обучать его разным штукам и, может быть, научит делать сальто.
Однажды, когда отряд занимался на плацу, прибыло пополнение из крестьян, восемнадцать человек.
Стали знакомиться. Дмитрий Иванович расспрашивал, кто каким оружием владеет. И вдруг один мужик, худой, длинный, в мохнатой шапке, увидел Мишку-печатника и, удивленно всплеснув руками, заорал:
— Гля, святая богородица! Ведмедь нашего барина!
— Это какого такого барина? — спросил Яша Тюрин.
— «Какого»! — Мужик возбужденно сверкнул белками глаз. — Известно какого, Вахметьева. Ведмедь-то небось из Ошанинского имения?
— Ну, оттуда.
— А мы воловские! Три версты от Ошанина. Я, к примеру, Трофим Заулин. — Мужик захлебнулся словами. — Считай, доподлинно историю ведмедя ентого знаю.
— А не врешь? — усомнился кто-то из рабочих.
— Да вот те крест святой! — Он истово перекрестился. — Значить, так было дело. Хтой-то из мужиков барину-то ведмедя приволок, вот такоичким, махоньким совсем, считай, робеночком. Уж иде они его раздобыли, врать не стану, не знаю. Да и то, как его в деревне держать? Ребятишки замордуют, али собаки сгрызут. Взял барин ведмежоночкя. Лютый у нас барин был, самосудный, не к ночи будь помянут. Взял, значить, для потехи. А в усадьбе за им моя двоюродная сеструха ходила, Марфа. Раз был у нее, показала она мне ведмедя. — Мужик взглянул на Мишку-печатника. — Точно, он. И, скажу вам, был у ведмедя враг ненавистный…
— Кто же такой? — выдохнул Федя.
— А сыночек нашего барина, барчук окаянный. Я его, правда, в лицо не видел, врать не стану. А Марфа сказывала. Как с Москвы приедет — он там на юнкера обучение проходил… Так вот, приедет и ну над ведмедем изголяться — и кнутом его сечет и по-всякому.
— Где ж тот юнкер теперь? — спросил Федя, и от ненависти сжались его кулаки.
— Иде? — Трофим присвистнул. — Небось у Деникина служит, в нашего брата из нагана бьет.
— Попался бы мне этот юнкерок… — сказал Яша Тюрин, и глаза его потемнели.