Шули надеется: тот, кто получит эти послания, кто бы он ни был, сжалится и ответит. А сам пока берется за поиски другого способа связаться с сайтом.
Хотя Шули — завзятый луддит, он еще не разучился лазать по интернету, гуглить разные варианты обрывочной информации, которой располагает. Кроме нескольких хвалебных отзывов на Yelp[64], Шули не удается отыскать ничего конкретного — ни прямого адреса электронной почты, ни номера телефона, ни адреса в Иерусалиме, — и закрадывается подозрение, что эта ситуация и впрямь доведет его до психического расстройства. А если он так никогда никого и не найдет? А если найдет, но ему скажут, что Хеми исчез бесследно? А если в этом взрывоопасном регионе судьба Хеми сложилась — не приведи Бог! — трагически, и тот вопиюще неверный шаг уже не исправить — слишком поздно?
Что, если в эту самую минуту кто-то скорбит по человеку, который скорбел вместо Шули?
Охваченный этим новым беспокойством, Шули принимается бомбардировать сайт паническими письмами, выспрашивает, здоров ли Хеми, все ли у него в порядке, умоляет подать весточку.
Часто, уже нажав на «Отправить», отчитывает себя за то, что мог показаться чересчур любопытным или чересчур истеричным, и потому шлет вдогонку извинения, и сразу же раскаивается в том, что их отправил, но и извинения не удостаиваются ответа.
Две недели такой жизни, и Шули больше не в силах ее выносить. Сейчас он в спортзале, который заодно служит и школьной столовой, и молитвенным помещением. Шули косит глаза, поправляет на голове коробочку тфилин, расправляет на спине крылья талеса. Спускаясь с кафедры, присаживается на скамью рядом с несколькими благочестивыми, ответственными мальчиками. Скорбно смотрит на баскетбольное кольцо над головой, гадая, как дотянуть до вечера. Воображает, что сидит напротив Хеми. В его грезах этот спортзал, гудящий от молитв, превращается в маленькую стейкию в Иерусалиме, они с Хеми сидят за столиком на двоих, между ними — миска с хумусом и блюдо со свежеиспеченной питой.
Огромная дистанция между ним и этой альтернативной реальностью исторгает у рава Шули громкий вздох. Все мальчики оборачиваются — все, кроме Гавриэля, который и сам замечтался: голова запрокинута, глаза остекленели.
Как только Шули раньше не додумался? Решение очевидно. Те же безнадежные по части учебы школьники, неспособные продраться через страницу Гемары, способны с завязанными глазами собрать разобранный мобильник. В этом мире — в мире, где мы вынуждены уныло влачить свою ношу, — эти мальчики ко всему равнодушны. Зато в альтернативной вселенной компьютеров и игр эти чудовища блистают. Гавриэль наверняка может его выручить.