– Да. Не был он светло-желтым.
– То есть не было в нем никакой желтизны?
– Да, сэр.
– Вы понимаете, – неспешно продолжил Мейсон, – что есть отличия между чисто белым цветом и светло-бежевым или кремовым?
– Да, сэр, разумеется.
– Иногда даже при дневном свете трудно различить эти цвета.
– Мне – нет. Я знаю, что цвет белый, когда вижу его. Это был белый дождевик.
– К примеру, вот этот листок бумаги. – Мейсон достал из кармана прямоугольник из плотной бумаги размером с визитную карточку. – Он белый или желтый?
– Он белый.
Мейсон достал из кармана такой же бумажный прямоугольник, только матово-белый, и приставил к первому. По залу пробежал легкий шум.
– Моя ошибка, мистер Мейсон, – торопливо заговорил Бикслер. – Первый прямоугольник чуть желтоватый. Он выглядел белым, потому что вы держали его на фоне своего темного костюма. Теперь, когда вы приложили к нему белый прямоугольник, я вижу разницу в цвете.
Мейсон словно показывал, что хочет помочь свидетелю дать максимально точные показания.
– И если бы этот действительно белый бумажный прямоугольник в ночь убийства приложили бы к тому дождевику, вы бы смогли уловить, что дождевик чуть желтоватый, точно так же, как эта белая карточка позволила вам увидеть разницу между ней и желтой карточкой. Это правильно?
– Да, сэр, – ответил свидетель, потом опустил глаза. – Я хочу сказать, нет, сэр. То есть я думаю, это был белый дождевик.
– Но он мог быть светло-желтым? – Мейсон поднял руку, в которой держал оба прямоугольника плотной бумаги, чтобы взгляд свидетеля сместился на них.
Бикслер в отчаянии посмотрел на представителя окружного прокурора, на лишенные сочувствия лица сидящих в зале. Он сжался, словно уверенность в себе внезапно покинула его.
– Да, – признал он, – дождевик мог быть и светло-желтым.
Мейсон медленно, притягивая к себе всеобщее внимание, встал. Взгляд его уперся в приведенного в замешательство свидетеля.
– Как вы узнали, что Браунли мертв?
– Я это понял, взглянув на него.
– Вы в этом уверены?
– Да, сэр.
– Но вы были потрясены случившимся?
– Ну… Да, сэр.
– Вы прощупали ему пульс?
– Нет, сэр.
– Вы могли видеть его только в отсвете приборной панели автомобиля?
– Да, сэр.
– Вы никогда не изучали медицину?
– Совершенно верно, сэр.
– Сколько мертвых людей вы видели в своей жизни… До того, как их бальзамировали и клали в гроб?
Свидетель замялся с ответом.
– Четверых.
– Кто-то из них умер насильственной смертью?
– Нет, сэр.
– То есть вы впервые увидели человека, в которого стреляли, так?
– Да, сэр.
– И однако, вы готовы поклясться, что этот человек умер, хотя не сделали никакого обследования?