Постепенно серьезный разговор переходит на шутливую тему. Алвец начинает весело рассказывать похабные истории, происходящие каждый день с жителями Веракруса.
— Бабы тут ходят совершенно голыми и не в силах никому отказывать- рассказывает Мигель, сверкая своим блестящим черным глазом (второй скрыт за черной пиратской повязкой) — Эти женщины даже пристают к нашим мужчинам, забираясь к ним в гамаки, ибо считают для себя честью спать с белыми, дабы столь храбрые и упорные воины могли оставить им свое потомство.
Ну да, изнасиловали бедных моряков! Сказать такое кому, так никто не поверит. Люди любят разврат до безумия. А с другой стороны, колонисты делают крайне важное для страны дело. Можно считать, что таким образом несколько тысяч мужчин будет вполне достаточно, чтобы за недолгий срок заселить эту огромную страну. Индейцы ведь в ближайшие лет сто большей частью вымрут. Крайности, падение нравов? Да, без этого не обойдется, но я же не аскет, у самого целый гарем.
Да и церковники здесь мозг не выносят своими проповедями о воздержании. И отцов инквизиторов с кострами у меня нет. Я тут один сочетаю в себе меч и правосудие, закон и полицию, короля и бога. Кому от этого плохо? Как говорят испанцы: "необходимо более четырех поцелуев, чтобы стереть след от одной пощечины…" Так что веселитесь, пока есть такая возможность. Как говорится: всякий цивилизованный человек ищет наслаждения в охоте, ловле рыбы и мечтах о сексе — здесь все это дается бесплатно.
Все хорошо, но пора и спать. Водопровод охлаждает лишь в мечтах воспаленную от тягостной жары голову; действительность представлена царящим посреди кухни обычным керамическим кувшином. Чего туда кладут индейцы, я не знаю, но пить, не рискуя угрозой тифа и прочих серьезных неприятностей, можно только из него. С приближением ночи температура не опускается, и я ворочаюсь в поту: все еще более 30 градусов! Простыню хоть выжимай, но я заворачиваюсь в нее, выползаю из гамака и ложусь на более прохладный неровный утрамбованный пол — другого выхода нет — и погружаюсь на десять часов в кошмары дурного сна, убаюканный волнами близкого Атлантического океана. Хорошо здесь только черепахам, как уверяют индейцы, они живут по триста лет, поэтому если на нее упадет ствол дерева и придавит, то черепаха и думает освобождаться, а просто терпеливо ждет, пока тот сгниет.
Утром слуга индеец поливает меня из тыквы, чтобы смыть пыль и пот. После чего я выхожу из-под тени крыши и попадаю под солнечный палящий душ. Во дворе гуляла одинокая курица. Эта курица явно видала лучшие времена, у нее был обломан клюв, и не хватало перьев. Мне рассказывают, что у одного поселенца летучая мышь- вампир ночью поразила 18 кур. Утром нашли их мертвыми, а сам хищник тут же мирно спал, уцепившись за крышу. Верное средство обезопасить себя от таких ночных кровососов — жечь на костре острый перец — "ахи". Причем так, чтобы дым проникал в каждый уголок убежища, а поднимаясь кверху, окуривал кровлю, в которой устраиваются на дневку вампиры и прочие летучие мыши.