В тот раз он просто был расстроен и задумчив, вспоминая, как обидно лопухнулся на большой перемене, ведь еще в третьем классе, в Тикси, уже попадался на эту глупую шутку: «А ты знаешь, у тех, кто онанизмом занимается, волосы на ладонях растут?» И ведь не к нему даже обращались, но он, как дурак, под гогот всего туалета машинально руки повернул и проверил ладошки. А задавший этот вопрос Лешка Абазов еще и добавил: «Вот и будет у тебя от суходрочки сифилис!» Степка не то чтобы поверил в это, откуда, интересно, такой балбес и второгодник, как Лешка, мог узнать о роковых последствиях мастурбации, но все-таки расстроился и призадумался.
А тут Юрий Матвеевич произносит:
— А на низменностях…
Степка, погруженный в раздумья, уловил знакомое и совпадающее с взволновавшей его темой звукосочетание и от неожиданности громко захохотал.
— Бочажок! — рявкнул географ.
Очухавшийся Степка испуганно подскочил и стоял, выпучив глаза на грозного директора.
— Я что, что-нибудь смешное сказал?!
— Нет…
— Так чего ты ржешь? А? Я тебя спрашиваю!
— Я не знаю…
— А кто знает? — Учитель справился с яростью и продолжал уже с привычной педагогической иронией: — Ну давай, поделись с нами, мы тоже посмеемся. Ну! Я жду!
— Да я просто вспомнил смешное…
— И что же ты вспомнил? Ну смелее… Срывать урок ты ведь не побоялся.
— Анекдот…
— Анекдот. Прекрасно. И какой же именно анекдот так тебя развеселил? Надеюсь, приличный?
Класс радостно рассмеялся, а перепуганный Степка сказал:
— Да.
— Что — да?
— Приличный.
— Ну если приличный, давай рассказывай. Мы юмор тоже ценим. И сатиру.
Юрий Матвеевич просто куражился, но Степка с перепугу стал лихорадочно припоминать анекдоты. Самый приличный был про загадку поручика Ржевского — «Без окон без дверей полна жопа огурцов».
— Ну, видно, не хочешь ты нас повеселить.
— Про Чапаева! — нашелся наконец нарушитель дисциплины.
— Что-о-о?
Степка в отчаянии залопотал:
— Петька говорит Василию Ивановичу: белые сзади! А тот…
— Прекратить!!
Камчатка разочарованно загудела.
— Тишина в классе!! А ты… — Директор несколько мгновений подыскивал слово, как следует характеризующее молодого Бочажка. — Вон отсюда! И без отца в школу не приходи!
О чем и как говорили Василий Иванович и Юрий Матвеевич, нам доподлинно неизвестно, но расстались они крайне недовольные друг другом, а на Степку обозленные, что, как вы понимаете, тут же сказалось на качестве жизни нашего пылкого юноши.
Но все эти невзгоды и несправедливости остались в прошлом, ныне же пыл и жар возгонялся и сублимировался до ясного и почти что чистого огня истинной любви. Одинокая и безутешная жертва подлого совратителя, брошенная на произвол судьбы и пестующая тайный плод любви несчастной, взывала к Степке о помощи и защите. И, наверное (да наверняка!), она уже готова была постепенно оттаять сердцем, ответить на ласку и с робкой нежностью отблагодарить благородного героя, то есть сделать с ним наконец ЭТО!