СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал: — Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
И вот представьте — только что практикантка дочитала эту возвышенную аллегорию, как на весь притихший и, надо сказать, впечатленный класс прозвучал негромкий и делано скучающий голос:
— Господи! Какая же пошлость!
Одноклассники загоготали, одноклассницы возмущенно закудахтали, а растерявшаяся заочница покраснела и не сразу спросила:
— Ну почему пошлость? В чем же тут пошлость?
Анечка встала и, криво усмехаясь, сказала:
— Вы, Ольга Николаевна, наверное, считаете, что пошлость — это только когда непристойно?
— Ну почему… — начала оправдываться Ольга Николаевна, но Анечка перебила:
— Так у вашего Асадова и такое есть!
И продекламировала с издевательскими и действительно малопристойными интонациями специально выученное стихотворение из маминой книжки.
Как только разжались объятья,
Девчонка вскочила с травы,
Смущенно поправила платье
И встала под сенью листвы.
Чуть брезжил предутренний свет,
Девчонка губу закусила,
Потом еле слышно спросила:
— Ты муж мне теперь или нет?
Весь лес в напряжении ждал,
Застыли ромашка и мята,
Но парень в ответ промолчал
И только вздохнул виновато…
Эх, знать бы ей, чуять душой,
Что в гордости, может, и сила,
Что строгость еще ни одной
Девчонке не повредила.
И может, все вышло не так бы,
Случись эта ночь после свадьбы!
Ты бы, Анечка, чем изгаляться и насмешничать, задумалась бы тогда над этими строками — глядишь, и у тебя все вышло не так бы. Хотя после рождения Сашки такие сожаления звучат глупо и кощунственно, тут ты права.
А в классе стоял безобразный шум и гам. Восторг юношей и смущение девиц после Анечкиной декламации невозможно понять тому, кто не помнит непорочную стерильность советской школы, в этих стенах высоконравственное и поучительное асадовское стихотворение прозвучало едва ли не порнографией.