Ничего не произошло.
Мне предложили взобраться в настоящую колесницу, запряжённую зебрами. Режиссёр дал указания, я вспомнила репетицию с танцорами. Но вместо них на площадь собрались местные в светлых туниках, с пальмовыми ветками в руках.
— Улыбайся, Дамира! Но сдержанно, да, вот так, именно так — словно они все тебе надоели! Поднимай руки навстречу солнцу, как фараон на фреске, да-да, в жесте адорации! И приветствуй! Это твой народ! — крикнул мне режиссёр.
— Как приветствовать? — хмуро уточнила я.
— Да хоть салям аллейкум!
И я подняла руки. Солнце склонилось к западу, необычно большое, плавящееся в оранжевом мареве за Нилом. Оно словно прокладывало путь лучами от входа в огромной древней стене ко мне, стелилось золотом по широкой аллее сфинксов с бараньими головами, завораживая торжеством зрелища. Толпа вокруг уже набралась огромная: египтяне в длинных хламидах и даже туристы издалека улюлюкали. Четверо лысых мужчин, переодетых в белые одежды жрецов, вышли перед зебрами, взялись за поводья.
Повозка поехала, я схватилась обеими руками за позолоченную ручку перед собой, а моё сердце заколотилось в неистовом волнении. Что-то необычное происходило во мне: эмоция живая и яркая. Нет, не страх и ненависть, которые тоже оставались где-то на фоне. Это было узнавание. Казалось, я уже видела это огромное рыжее солнце над величественными пилонами Карнакского храма, и эти статуи из камня, похожие на стражей-великанов перед входом в другой мир, и длинную тень гор на той стороне реки. Знакомым, как в дежавю, показался запах воды, песка и раскаленного солнцем известняка, и звучание систр… Стоп, откуда они взялись? Я скосила глаза и увидела ещё шестерых «жрецов» с трещотками в руках по обе стороны колесницы. Ощущение, будто так и нужно было, усилилось и закрепилось в груди, как если бы паззл сложился…
Процессия остановилась у входа в храм. Двое «жрецов» самого египетского вида с подведёнными глазами и пекторалями в виде скарабеев на груди помогли мне спуститься. Солнце слепило глаза. Два дрона сделали очередной круг над головой, тележка операторов и осветителей остановилась. Режиссёр издалека закричал на исковерканном английском:
— Стоп! Всем спасибо!
«Жрецы» отошли покурить. Толпа обмякла, словно в крике «вольно», и большинство принялось расходиться, мигом потеряв ко мне интерес. Лишь некоторые остались поглазеть, но амбалы из охраны погнали их прочь. В моей голове гудело, кровь в висках пульсировала, словно всё было по-настоящему.
Как подчинённые мадам Беттарид организовали процесс так быстро? Или всё так и планировалось? Что же, стоит отметить, что они работают активнее египетской полиции.