Воспоминания закрутились быстрее танцовщиц вокруг. О том, что моя любовь к нему закончилась ничем; о том, что не мне он подарил чудесный пруд с лотосами; не со мной катался на лодке в Южном дворце Амарны и не меня называл «очень-очень любимой женой», а чужестранку Кийю, которую я ненавижу. Горечь проступила на нёбе. Напряжение достигло апогея. Я не чувствовала ног.
— Эхнейотн[27], — вырвалось у меня.
Фараон поднял руки и… сорвал с себя лицо. Передо мной стоял Финн. С резиновой маской.
— Ты… — только и произнесла я.
Над головой прожужжал дрон. Кто-то подал ему микрофон. Финн просиял и запел свою дурацкую песню.
В моих глазах потемнело. Я упала в обморок.
В ватной тишине шелестели голоса на русском, французском. Слух выловил из сумрака:
— Молодец, у тебя получилось.
— Э-э, Катрин… Она точно в порядке? — голос Финна.
— Будет.
Прилив гнева и резкий запах в нос одновременно заставили меня раскрыть глаза. Под плечи поддерживали чьи-то ладони. Вокруг те же колонны, звёздное небо, подсветка. Золотые маски, жрецы в тумане. На заднем фоне иероглиф Ка, будто насмешка. И Финн рядом. Я отдёрнулась от него, оперлась рукой о тёплую плиту. Начала садиться. Мир обретал обычные черты.
— Малышка… — сочувственно прокурлыкал Финн и склонился надо мной.
— Пошёл вон! — крикнула я, и сил прибавилось.
— Видишь, она в порядке, — заметила вполголоса мадам Беттарид.
Финн с вытянутой физиономией заглядывал мне в глаза, словно ему было не всё равно.
— Звезду уберите отсюда! — повторила я громче.
Этот идиот пыхнул обидой. Даже смешно. Кто-то помог мне сесть. Твёрдый камень за спиной — опора куда лучше сомнительных рук.
Вокруг было слишком много людей. Они кружились, галдели, суетились, как цветные стёклышки в калейдоскопе. Разбить бы и выбросить. Рядом появилось лицо Ромео, слегка расплывчатое, но озабоченное. Он протянул мне бутылочку с водой.
— Дамирчик, попей. У тебя обезвоживание, наверное.
— Нет.
Я попыталась на нём сосредоточиться и сесть прямо, а лучше встать. Ненавижу быть слабой!
Ромео коснулся моей руки. В голове, как в видеоклипе, заплясали расплывчатые пятна — нарезка непонятных образов и картин. Я закашлялась, всё исчезло. Зрение стало нормальным, даже ярче, чем было. За фигурами танцовщиков и операторов просматривалась гордо оскорблённая фигура Финна в жёлтых снопах света от прожекторов. Даже сейчас играет на публику, предатель! Надо было слать звезду ещё дальше!
Я перевела взгляд на мулата в таком же едва намеченном одеянии, как и остальные, золотая маска висела на шее, но на меня смотрели глаза телячьи, добрые, немного испуганные.