Как же я хочу пить!
Я приподнялась осторожно, глянула на часы в его телефоне. До будильника оставалось полчаса. Пусть ещё поспит.
Мысленно строя планы, как я напишу заявление и поставлю, наконец, на место негодяев, я подошла к зеркалу в душевой и обнаружила себя при полном гриме. Оттого и неприятно тянет кожу. Из-под крана текло что-то рыжеватое, а пить хотелось отчаянно. Наверняка есть диспенсер в холле этой забегаловки. Кажется, я его видела напротив ресепшена. Я решила сходить сама, Роберту пару стаканчиков принести. И от меня должна быть польза.
В таком виде в мусульманской стране выходить было нельзя, футболка почему-то оказалась под Лембитом, я подумала и стянула покрывало с кушетки — попросту застиранную оранжевую тряпку в синюю полосу. Закуталась в неё, как в платок, набросила на голову, плечи и вышла из номера.
⁂
Пару шагов до угла, повернула на ступеньки в холл, и вот он, диспенсер! Стоит в углу у окна среди горшков с пальмами, под разляписто разрисованной под Глаз Гора стеной, — у древних представителей этой страны было куда более тонкое понимание вкуса.
За стойкой зашевелился сонный парень, я улыбнулась ему и рванула к воде.
Прохладная! О, счастье!
Я выпила залпом один стакан, подставила второй, чуть ли не притопывая от нетерпения, чтобы струйка лилась побыстрее. У гостиницы остановилась полицейская машина. У меня отлегло на сердце: вот и каирцы подоспели! Даже немного раньше.
Стаканчик был почти наполнен. Трое дюжих полицейских с оружием вошли в крошечный холл. Они не заметили меня и направились к стойке. При виде их походки и лиц охотников внутри меня щёлкнуло затвором беспокойство. Прежде чем я успела понять разумом, отчего возникла тень предчувствия, я услышала своё имя в неразличимой речи на арабском:
— Дамира Сабиева?
Это не каирцы! — с внезапным ужасом осознала я. — Они бы спрашивали Лембита!
Внутри меня похолодело. Стоя спиной к мужчинам, которые продолжали переговариваться с администратором, я застыла со стаканчиком в руках, понимая, что могу выдать себя со всеми потрохами. Глухо ударило сердце, я отставила стаканчик и обеими руками натянула свой спонтанный платок.
— Салям алейкум, хадретек[30], — послышалось за спиной.
Склонив голову, как скромная мусульманка, я повернулась к ним полубоком, не поднимая глаз.
— Салям алейкум, — пробормотала я.
«Только бы у них не было моей фотографии!» — пробило пульсам по вискам.
В этот момент из-за угла в холле появился обеспокоенный, жутко мятый Роберт. Моё сердце снова ударило в груди глухим молоточком — из страха за него. И провалилось в желудок. Полицейский с мясистым носом и хищными глазами держал в руке фото.