И Арина с утра вела себя странно. Финну тоже хотелось выяснить, что я видела, словно в этом был смысл. Они все что-то затевают, но я не понимаю, что. Я как игрушка! Чёрт! Мне нужно будет поговорить с мадам Беттарид сразу же после того, как вернусь! Я должна знать!
Интерполовец равнодушно пожал плечами. Хоть бы каплю сочувствия! И в отместку я продолжила расспрос:
— И что у вас вытатуировано? Пламя?
Лембит выговорил с омерзением:
— Китайский огненный дракон.
— Мужскую силу увеличиваете? — зло хмыкнула я, чтобы скрыть свою растерянность.
— Рисунок выбирал выигравший.
— И на что же вы спорили?
— На то, что новый владелец не отдаст добровольно картину Караваджо, купленную на официальном аукционе, но тремя годами ранее похищенную из частной коллекции.
— Неожиданно… — пробормотала я.
Судя по выражению лица, за необходимость признаться в татуировке Лембит ненавидел меня с той же силой, с коей я ненавидела его за знание языков. Хоть в чём-то равновесие. Он добавил:
— Во избежание дальнейших расспросов: я работаю в специальном подразделении полиции по охране культурного наследия при Европейском суде. Подразделение для Евросоюза достаточно новое. В нём работают сотрудники из разных стран. Разыскиваем похищенные предметы искусства и исторические ценности.
Он показал мне ещё одну корочку. Печати были на месте, фото «инквизитора» и «китайская грамота» на французском, которую мне всё равно не понять. Я закусила губу.
— И при чём здесь Каирский музей?
— В момент беспорядков из французской миссии в Египте были похищены артефакты восемнадцатой династии. О них был заключён договор с Лувром. Так что можно считать, что ограбили нас. Сотрудничаем с египтянами.
— А при чём здесь Интерпол? Снова соврали?
Он терпеливо вытащил из кармана другую корочку — ту, которую я уже видела.
— Интерпол разыскивает людей, — буркнул Лембит. — В том числе, похитителей предметов искусства. Официально я откомандирован из таллинского представительства Интерпола для работы в новом европейском спецподразделении. — На мой недоверчивый взгляд бесстрастно сообщил: — Знаю пять языков. Два высших, первый диплом по истории искусства.
Мда, на любителя искусства этот мрачный тевтонец походил меньше всего.
— Любите Босха? — спросила я, ибо ужастики, которые изображал нидерландский мастер Северного Возрождения, только и соответствовали пытливому взгляду инквизитора.
— Предпочитаю итальянцев. Вы?
— До недавнего времени восхищалась Древним Египтом, но похоже, меня уже от него тошнит. И это не образное сравнение, — сказала я, морщась и прикрывая рот ладонью.