Не моя. Я не решаюсь. Взять трубку значит пересечь как минимум десяток границ. Но я все же не могу просто отложить телефон.
Возможно, потому что я никогда не игнорировала звонки своей мамы. Я кладу телефон на покрывало, но не выпускаю его из виду. Звонок не прекращается, и я убеждаю себя, что только поэтому беру его в руки. Я скажу маме Эштона, что он не может ответить, потому что оставил телефон дома. Не больше. Я беру себя в руки и нажимаю на зеленую трубку, в то время как чувство, что я делаю что-то не так, борется с сознанием долга, что человек не просто игнорирует свою семью.
– Алло? Эштон? – Теплый женский голос на другом конце провода напоминает мне, что, хотя я и ответила на звонок, я не представилась.
– Здравствуйте, – нерешительно отвечаю я. – Это Харпер. Подруга Эштона, – просто подруга. Не его девушка. Я потираю лоб, гадая, что, черт возьми, я здесь делаю.
– Как мило, подруга Эша, – она удивлена, но затем становится серьезной. – Я его мама, Фэй. У него все хорошо?
– О, да-да! Конечно, – она, вероятно, волнуется, что с ним что-то произошло, потому что ответил не он, а совершенно чужой человек. В ее голосе гораздо больше заботы, чем я предполагала после того, что Эштон рассказал мне о ней. – Он просто оставил свой телефон в квартире и уехал на работу.
Некоторое время в трубке тихо. Я должна отключиться. Как и планировала. Но вместо этого я все еще прижимаю телефон к уху и жду, не скажет ли мама Эштона еще что-нибудь.
– Харпер, правильно? Вы близки с моим сыном? – она неуверенно смеется. – Извините за нескромный вопрос, но я ничего не узнаю о своем сыне, если не проявлю журналистского чутья.
Мне нравится манера Фэй поддерживать разговор. Но это вещи, которые Эштон должен рассказать ей сам, если он заставит себя поговорить с ней.
– Я действительно не уверена, понравится ли Эштону, если я… – я замолкаю.
– Да, – со смирением в голосе отвечает она. – Возможно, ему не понравится, – соглашается она. – В конце концов, он считает меня материнской реинкарнацией зла, – печаль окрашивает ее хриплый голос. – И он имеет на это полное право. Мы с мужем совершили ошибки, но это не меняет того, что мы любим его.
Я не знаю, что должна сказать. Что иногда не имеет значения, насколько мы любим кого-то, когда ошибки слишком велики?
– Вы пробовали еще раз поговорить с ним? – хочется верить, что еще не все потеряно. Если для Эштона и его родителей есть еще один шанс, возможно, он есть и у нас с мамой.
– Тысячу раз, – вздыхает Фэй. – Он отгораживается, игнорирует наши звонки. Я полагаю, он рассказал вам, что произошло? – она не ждет моего ответа. – Мы не можем связаться с ним уже год после нашей ссоры. Он не верит, что мы изменились, поняли свои ошибки. Нам помогли справиться со всем этим. Чтобы, наконец, быть рядом с ним. Мы не можем потерять и его. Так же, как Эмму, – она замолкает, а затем тихо добавляет: – Он был прав. Во всем, что он высказал нам.