Я прикрываю глаза, потому что параллели с моей ссорой с мамой давят на меня, как голодные хищники. Эштон не общался со своими родителями уже почти год. Мне становится плохо, когда я думаю только о том, как разлучусь с мамой и Беном из-за нашей ссоры.
– Он любит вас, – шепчу я. Не уверена, говорю ли я все еще об Эштоне или о себе. Позади себя я слышу какой-то шум. Я рывком оборачиваюсь. Сквозь занавес из прядей волос, спадающих мне на лицо, я вижу Эштона, стоящего в открытой двери. Должно быть, он бежал всю дорогу от парковки до второго этажа. Его волосы взъерошены. Его грудная клетка часто поднимается и опускается. Конечно, он же хотел забрать свой телефон и не опоздать на свою смену в кинотеатре. Но теперь он стоит как вкопанный между кроватью и комодом и смотрит на меня. Он ничего не говорит, только протягивает руку к телефону.
Я не перебиваю его маму, которая спрашивает меня, уверена ли я в этом? Были ли это именно его слова? Вместо этого я передаю телефон Эштону. Также молча.
Он смотрит на экран. Потом на меня. Словно он не может поверить, что я действительно ответила на его телефон и имею что-то общее с его врагом. Он прикладывает телефон к уху, несколько секунд слушает болтовню матери, прежде чем прервать ее.
– Мам?
Я слышу, как она удивленно произносит его имя. Вижу, как Эштон закрывает глаза, словно он до сих пор надеялся, что на другом конце провода не его мама.
На полуслове он нажимает на красную трубку и заканчивает разговор. Его кулак обхватывает смартфон.
– Ты подходишь к моему телефону? – он в неверии качает головой. – И говоришь с моей мамой?
– Извини, – я встаю и хочу подойти к нему, но Эштон отталкивающе поднимает руки и останавливает меня.
– Я просто хотела сказать, что ты забыл телефон, и поэтому не можешь ответить на звонок.
Его губы превращаются в тонкую полоску. Бледные.
– Возможно, ты заметила, что я не отвечаю на мамины звонки, даже если мой чертов телефон при мне. Потому что она – моя мама. Женщина, которая ни черта не заботилась обо мне, хотя чисто биологически обязана была бы это делать. И ты не просто сказала ей, что меня нет рядом. Ты сказала ей, что я люблю ее, – он глубоко втягивает воздух и шумно выдыхает. – Блин, Харпер.
– Но это так, – защищаюсь я. Слезы подступают к моим глазам. – Ты любишь ее.
Он качает головой.
– Ты любишь свою маму. Ладно. Ты хочешь, чтобы все было хорошо. Понятно. Но это не имеет никакого отношения ко мне. Мне не нужно, чтобы кто-то жалел меня и создавал для меня и моих родителей голливудский счастливый конец. Для этого уже слишком поздно.