– Прости, Эш, – я знала, что вмешиваться было плохой идеей. Так почему же я все равно это сделала? Возможно, он прав, и речь шла больше обо мне и маме, чем о нем. – Я не должна была этого делать.
– Да, не должна была, – его взгляд суров. Его голос как гранит. Я хотела, чтобы он посмотрел на меня так, как обычно, заключил меня в свои объятия и поцеловал, как будто этого звонка никогда не было. Но я ответила. Я злоупотребила доверием Эштона, и теперь мы поссорились. Я не могу это изменить. А Эштон не хочет. Он резко разворачивается, выходит из комнаты и через несколько секунд выходит из квартиры. Я слышу, как хлопает дверь, и закрываю глаза. Как будто горячие слезы, текущие из-под моих век, становятся от этого менее болезненными.
Я в ярости. Такое происходит часто. В этом нет ничего, что внушало бы беспокойство. Но сейчас я злюсь на Харпер, и это выбивает почву у меня из-под ног. Чего мне не хватает, так это проклятого горизонта, на котором я могу выровнять свою жизнь. Кажется, будто все идет наперекосяк. При этом минуту назад оно было совершенно. Пока не позвонила мама. Было бы легко обвинить во всем ее, но это несправедливо. Харпер все испортила. Она злоупотребила моим доверием. Хотя знала, как я отношусь к родителям. Я рассказал ей об Эмме, обо всем, что произошло.
Уилл делает мне пас. Я хватаю мяч и бегу. Десять ярдов. Двенадцать. Наша защита появляется передо мной. Двойная мышечная масса в триста фунтов возникает как стена. Это момент, когда ты, как принимающий, уступаешь без боя и бежишь через боковую линию к краю, прежде чем ребята из защиты сломают твои кости. Тем более что это всего лишь тренировочная игра. Но сегодня мне чертовски хочется получить несколько синяков и предпринять глупую и обреченную на провал попытку прорвать линию защитников. Если я надеялся, что это смягчит боль, то я обманывал себя. Я все еще злюсь. Все еще разочарован. А теперь у меня еще и перелом бедра. По крайней мере, мне так кажется, когда Джеймс, один из полузащитников, помогает мне.
– Надо было бежать в сторону, Дэвис, – он с извинением усмехается, но я отмахиваюсь и крайне доволен, когда тренер делает то же самое.
– На сегодня все, парни, – это слова, которые завершают тренировку и дарят мысли о горячем душе.
– Что это было? – Уилл появляется рядом со мной и указывает на мою поврежденную ногу.
– Джеймс.
– Я видел. Вопрос в том, чего ты этим добивался? Что заставило тебя бежать на эти фрикадельки?
Я прислоняюсь к стене напротив раздевалки и жду, пока остальная часть команды не исчезнет внутри.