В надлежащий момент мимо Ришара прошла матушка Жири, опустила в его карман 20 тысяч франков и исчезла. Исчезла бесследно, так как, согласно отданному ему заранее Ришаром приказанию, Мерсье должен был запереть испуганную, растерянную капельдинершу в свой кабинет. Таким образом, она будет лишена возможности предупредить призрака. Между тем Ришар отчаянно жестикулировал, отвешивал низкие поклоны и почтительно пятился к двери, как будто перед ним действительно находился всемогущий секретарь министерства изящных искусств. Но то, что казалось бы, вполне естественным, если бы перед ним действительно стояла какая-нибудь важная особа, производило теперь, когда он раскланивался в пустое пространство, самое двусмысленное впечатление.
И в нескольких шагах от него Моншармэн проделывал то же самое. Мало того, он не подпускал никого к Ришару ни на шаг, начиная с секретаря Реми и заканчивая Бордерийским посланником.
Это тоже не лишено было основания, так как, во-первых, он боялся, что в случае исчезновения денег, Ришар мог обвинить в этом кого-нибудь из тех, кто с ним здоровался, а во-вторых, воспроизводя все, что с ним случилось в прошлый раз, он не должен был, как и тогда, к кому-либо прикасаться.
Наконец, переставь кланяться, Ришар, все еще продолжая пятиться назад, вышел из фойе и направился к канцелярии. Моншармэн неотступно следовал за ним. Дойдя до полутемного коридора, отделяющего сцену от служебной половины, Ришар шепотом сказал:
— Я ручаюсь за то, что до меня никто не дотронулся… Теперь встань здесь и наблюдай за мной издали, пока я не дойду до двери. Посмотрим, что из этого выйдет.
Но Моншармэн был не согласен.
— Нет, Ришар, нет! Иди вперед, я пойду сейчас же за тобой, шаг за шагом!
— Но в таком случае никто не сможет украсть деньги!
— Надеюсь, — спокойно отвечает Моншармэн.
— К чему же это нас приведет?
— Мы повторяем в точности все, что делали прошлый раз… Я тогда встретился с тобой в этом коридоре и пошел сзади тебя…
— Верно! — вздыхает Ришар, покачивая головой.
Несколько минуть спустя, оба директора входят в кабинет и запирают дверь на ключ, который Моншармэн кладет себе в карман.
— В тот вечер мы также сидели здесь запершись, — говорить он, — вплоть до того момента, когда ты ушел домой.
— Помню! И сюда никто не входил?
— Никто!
— В таком случае, — говорит Ришар, напрягая память, — меня, вероятно, обокрали по дороге домой…
— Нет! — как-то особенно сухо произнес Моншармэн: — нет… это невозможно… Я сам, в своей карете, довез тебя до дому. 20 тысяч исчезли у тебя дома, это для меня теперь вполне ясно.