Не обходится и без казусов. Например, совсем недавно мы сели с сынишкой помечтать. Я и говорю ему: вот вырастешь, женишься, рукоположишься, родится у тебя сыночек, приведешь его в алтарь, вырастет батюшкой. Он женится, рукоположится, родит себе сыночка, приведет в алтарь, опять вырастет батюшка. Так у нас и поведутся местные священники. А сын спрашивает: что, если родится не сыночек, а дочка?
Совсем недавно тема подросткового возраста стала муссироваться сыном вновь. Все его друзья за одно лето выросли в «дяденек», усатых, волосатых, с прыщиками и ломкими голосами. Сын отчаянно ждет, когда с ним начнет происходить то же самое. Считает, на сколько сантиметров он сможет подрасти до восемнадцати лет, разглядывает наличие волосков на руках, ногах, радуется каждому прыщику (которые появляются совершенно случайно), проверяет, выросла ли у него гортань.
Я пытаюсь немного успокоить его волнение, связанное с мнимым запаздыванием взросления, говорю, чтобы побыл еще немножечко ребенком, ведь всю оставшуюся жизнь ему придется пробыть взрослым, что пусть не расстраивается, на будущий год у него непременно вырастут и борода, и усы, и он догонит еще своих приятелей в росте.
Хочу сказать, что мой мальчик пока достаточно целомудрен. Хотя он и осведомлен в вопросах интимной жизни людей, всем ходом его чувств и рассуждений можно управлять с позиций христианского миропонимания. Он намеренно не смотрит фильмов с «откровенными сценами» (а ими сейчас напичканы даже истории о похождениях Геракла или аргонавтов, и никогда не знаешь, где и когда на передний план выступит обнаженная натура); он не терпит, когда кто-то нецеломудренно говорит о потаенной стороне людских отношений, не дружит (или старается не дружить) с теми, для кого сей «интересный предмет» служит поводом постоянного беспокойства. Дай Бог все это сохранить.
Сын уже четыре года послушничает при алтаре. Почти каждое воскресное утро, а теперь еще и каждый субботний вечер, а иногда и чаще на протяжении четырех лет мы с сыном спешим в храм. Он — в алтарь, я — на клирос. Мы оба любим каждый свое послушание и живем, что называется, от службы до службы. Если он болеет или занят в школе, то скучает по нашему храму и со страстью в голосе повторяет: «Не могу, хочу к алтарю. Хочу в наш храм, к нашему батюшке». Благоговеет перед священством, у всех подряд батюшек просит благословения, целуется со всеми старцами, каких только встречает. Я всегда прошу его решать возникшие нравственные и духовные проблемы со священниками: с нашим батюшкой или с духовенством их школы.