— Не заглянув в него? О, дерьмо! — повторил Карелла.
— Послушай, я знаю, что я только жалкий любитель по сравнению с гением…
— Заткнись! — крикнул Карелла.
— …бригады, но я только что появился, еще половины людей по этому делу не знаю, и у меня нет привычки вскрывать письма, которые адресованы…
— Послушай, Мейер, принеси-ка ему полотенце, пусть вытрет глаза, хорошо?
— …кому-то другому. Теперь, если тебе угодно, сделай из этого государственное преступление.
— Человека вчера вечером убили! — заорал Карелла.
— Я знаю, Стив, — сказал Клинг, — но в программке много других имен. И пока мы тут скандалим, что я должен был сделать, а чего не должен, этот тип уже стреляет в другого. — Клинг замолчал на секунду, потом продолжил: — Будем продолжать орать друг на друга или возьмем телефонный справочник и попытаемся отыскать остальных?
— Чуток опоздал, юный Шерлок. Мы с Мейером с семи утра этим занимаемся, а ночь провели в семье Руди Ферстенмахера, который был убит вчера вечером, потому что…
— Перестань ко мне придираться, Стив, — сказал Клинг. — То, что произошло вчера вечером, не моя вина.
— Может быть! — крикнул Карелла.
— Никакого «может быть».
— Хорошо. Я тебе уже сказал, что мы начали искать этих людей, как только я обнаружил на своем столе программку. В пьесе было одиннадцать актеров, шестеро уже убиты. Из пяти оставшихся мы нашли двух мужчин. Третьего в справочнике нет. А женщины, конечно, вышли замуж и сменили фамилии. Мы уже позвонили в университет, и если они что-то найдут, то перезвонят. Мужчинам мы тоже позвонили, и они нас ждут. Если я дам тебе имя и адрес, как ты полагаешь, ты сможешь найти дом и как-нибудь расспросить…
— Стив, ты начинаешь мне надоедать!
— Нужного человека зовут Томас ди Паскуале. Он играл Толстого Джо в пьесе О'Нила. Живет он в доме четыреста девятнадцать по Ред Роад, здесь, в Айзоле. Он тебя ждет.
— Что я должен у него узнать? — спросил Клинг.
— Я хочу, чтобы он рассказал, что произошло в сороковом году.
Томас ди Паскуале жил в весьма респектабельном доме в южном конце города. В ответ на звонок он прокричал:
— Входите! Входите, не заперто!
Клинг повернул дверную ручку и очутился в большой прихожей, устланной толстым ковром. Прихожая вела в салон, расположенный уровнем ниже; там разговаривал по телефону хозяин квартиры.
Тот, что когда-то воплотил в университетской постановке образ Толстого Джо, теперь был высоким, худым человеком лет за сорок. На нем был шелковый халат. Когда Клинг вошел, закрыл за собой дверь и остановился в прихожей, он говорил по телефону. Не глядя на инспектора, даже не прерывая разговора, ди Паскуале сделал ему знак садиться в кресло напротив, зажег сигарету, замолчал, позволив собеседнику наконец вставить слово, и снова заговорил: