— Вы по поводу этих убийств, да?
— Да, мистер Коэн, — ответил Мейер.
Коэн покачал головой. Он был худ, карие глаза глядели страдальчески. Он был почти так же лыс, как Мейер, и оба они, сидевшие по разные стороны от Кареллы и разделенные столом, были похожи на бильярдные шары, ждущие, когда опытный игрок выберет наилучший способ ввести их в игру.
— Я подумал об этом, когда убили Малл и гена, — сказал он. — Я сразу узнал имена, но только смерть Маллигена открыла мне глаза, и я сообразил, что нас всех хотят убить.
— Вы это поняли, когда был убит Маллиген? — переспросил Мейер.
— Именно.
— Маллигана убили второго мая, мистер Коэн, а сегодня восьмое. Прошла почти неделя, мистер Коэн. Почему вы не позвонили в полицию?
— А зачем?
— Чтобы рассказать о своих подозрениях.
— Я очень занят.
— Согласен, — сказал Карелла, — но не настолько же, чтобы не подумать о собственной шкуре?
— Никто меня не убьет, — буркнул Коэн.
— Вы уверены?
— Вы что, спорить со мной пришли? Так я не могу терять время попусту!
— Почему вы нам не позвонили, мистер Коэн?
— Я уже сказал, что занят.
— Что вы делаете, мистер Коэн? Чем это вы так заняты?
— Я придумываю комические сюжеты. Изобретаю шутки для художников-карикатуристов.
— Впервые в жизни встречаю изобретателя шуток, — сказал Мейер, прочувствованно склоняя голову.
— А я в первый раз в жизни встречаю инспектора полиции, — парировал Коэн.
— Можете ли вы рассказать о пьесе, в которой играли в сороковом году? — задал вопрос Мейер.
— Рассказывать особо нечего, — сказал Коэн. — Я в ней участвовал просто для развлечения. Я учился на филологическом факультете и еще не очень хорошо понимал, чем хочу заниматься, так что пробовал все помаленьку. Я около года состоял в этой труппе.
— Вы были актером?
— Да, а потом написал скетчи для ревю, которое мы ставили.
— Когда это было?
— После постановки «Долгого возвращения». Кажется, в сорок первом.
— А другие актеры? Вы их помните?
— Послушайте, прошло столько лет, — ответил Коэн.
— Ничего особенного? Какое-нибудь происшествие? Ссора или просто слишком оживленный спор?
— Насколько я помню, ничего такого. Все шло как по маслу. Мне кажется, мы хорошо ладили.
— В этой пьесе играли три девушки, — сказал Карелла. — С этой стороны никаких недоразумений?
— Как это?
— Ну, двое ребят, которые влюбились в одну девушку, или что-то в этом роде?
— Нет, ничего в этом роде, — ответил Коэн.
— Итак, ничего особенного не произошло?
— Не припоминаю. Это был типичный университетский спектакль. Все хорошо ладили друг с другом. — Коэн заколебался. — Была даже вечеринка после спектакля.