— Вы воевали, мистер ди Паскуале?
— Нет. Прободение барабанной перепонки.
— Что еще вы можете сказать о пьесе?
— А что вы хотите услышать? Это была студенческая постановка. Распределили роли, репетировали, сыграли, подвели итог, и все — конец главы.
— Кто был постановщиком?
— Руководитель курса. Даже не помню, как его… Нет, не он. Это был профессор Ричардсон, точно! Забавно, как все всплывает в памяти, а? Как подумаешь, что прошло больше двадцати лет… — Ди Паскуале замолчал. — Вы полагаете, что кто-то пытается… — Он пожал плечами. — Знаете, двадцать лет — это срок. Я хочу сказать, здорово же надо ненавидеть, чтобы помнить все двадцать лет!
— Вы не помните, были ли какие-нибудь инциденты во время репетиций?
— Да ничего особенного. Вы же знаете, что такое актеры, даже профессионалы — всегда только «я», «я», «я». А любители еще хуже. Но, насколько я припоминаю, ссор или чего-то в этом роде никогда не было. Ничего такого, что могло бы длиться двадцать лет.
— А профессор Ричардсон? Вы с ним ладили?
— Да. Безобидный тип. Ничего в голове, но безобидный.
— Итак, вы не знаете, что могло бы послужить причиной такой жестокой реакции?
— Честное слово, нет. — Ди Паскуале немного подумал. — Вы и вправду думаете, что этот парень хочет убить нас всех?
— Этой вероятностью мы не можем пренебречь.
— Хорошо, а что же мне делать? Вы приставите ко мне охрану?
— Если хотите.
— Пожалуй.
— Тогда так и сделаем. И еще одно… — сказал Клинг.
— Знаю. Не уезжать из города.
Клинг улыбнулся:
— Как раз это я и собирался сказать.
— Естественно. Что еще вы могли сказать… Я давно этим делом занимаюсь, малыш. Я прочел все сценарии, видел все фильмы. Не надо быть волшебником… для того, чтобы понять: если кто-то решил убрать всех действующих лиц какой-то пьесы, то это вполне может быть кто-то из самих актеров. Когда вы пришлете кого-нибудь?
— Через полчаса полицейский будет здесь. Вы должны знать, что до сих пор преступник стрелял неожиданно и всегда издалека. Не знаю, так ли уж поможет охрана…
— Лучше так, чем никак, — прервал его ди Паскуале. — Скажите, милейший, я вам больше не нужен?
— Нет, я думаю…
— Отлично, малыш, — сказал ди Паскуале, провожая его к дверям. — Если вы не возражаете, я чертовски тороплюсь. Парень, с которым я говорил, должен мне перезвонить, а еще у меня на столе лежит куча всяких бумаг и ждет меня. Так что спасибо за визит, спасибо за все. Жду вашего полицейского, хорошо? Рад был познакомиться, не расстраивайтесь и до скорого, хорошо?
И дверь закрылась за Клингом.