— Послушайте, — сказала она, и слезы неудержимо потекли по ее лицу, — послушайте, мама не очень сильный человек. Прошу вас… когда вы ей скажете… прошу вас, сделайте это поосторожнее. Ну, когда вы скажете, что отец умер. Прошу вас.
— Не беспокойтесь, — сказал Карелла и набрал номер.
Клара Форрест, хрупкая женщина лет под сорок, с мелкими морщинками, сеточкой окружающими ее глаза и губы, ни слова не говоря, поехала с Кареллой в морг. На лице ее появилось то странно замкнутое, почти сердитое выражение, которое бывает у людей, узнавших об ударе, нанесенном смертью.
Она молча ждала, пока смотритель вывезет ящик на хорошо смазанных колесиках, потом долго всматривалась в лицо мужа и только один раз кивнула головой. Она поверила в случившееся сразу, как только Карелла сказал ей об этом по телефону. И сейчас, глядя в лицо человека, за которого она в девятнадцать лет вышла замуж, которого она любила с семнадцати лет, которому она родила троих детей, с которым она делила все самое хорошее и самое плохое, глядя в лицо своего мужа, который теперь был только трупом, лежащим в ящике морга, она всего лишь выполняла формальность.
Сердце ее разорвалось в тот момент, когда Карелла заговорил. Все остальное было формальностью.
— Это ваш муж, миссис Форрест? — спросил Карелла.
— Да.
— Его зовут Энтони Форрест?
— Да. — Клара опустила голову. — Теперь мы можем уйти?
Они вышли из огромной гулкой комнаты и остановились в госпитальном коридоре.
— Будет вскрытие? — спросила она.
— Да, миссис.
— Мне это очень не по душе.
— К сожалению, это необходимо.
— Как вы думаете, ему было больно?
— Он должен был скончаться сразу же.
— Слава Богу! — Последовало долгое молчание. — В доме полно стенных часов, у нас их почти дюжина, — сказала Клара.
— Да?
— Он сам их всегда заводил. У некоторых ведь очень тонкий механизм. И потом, эти иностранные часы… такие сложные. Он их заводил каждую неделю по субботам. Все часы. — Она замолчала, устало улыбнулась, снова заговорила: — Я всегда боялась, что это случится. Понимаете, он… Я никогда не умела их заводить.
— Я не совсем вас понимаю, — сказал Карелла.
— А теперь… теперь, когда Тони больше нет… — сказала она глухо. — Кто будет заводить часы? — И заплакала.
Из акта баллистической экспертизы Карелла узнал, что пуля, застрявшая в двери, перед которой стоял Энтони Форрест, и гильза, которую нашли на крыше противоположного дома, были от патрона типа «Ремингтон-308». В акте говорилось также, что подобные патроны полностью одеты в металл, а у пули наличествует медная оболочка с шестью насечками и закругленным концом. Весит она 12,4 грамма и нарезана справа налево. Высказывалось предположение, что убийца Форреста пользовался оптическим прицелом, поскольку между крышей и тротуаром, на котором находился Форрест, было около пятидесяти метров.