— А скажите, почему экспедиция профессора Тетерникова отправилась в путь в ноябре? Вы не находите, что это не совсем, а точнее — совсем не подходящее время для проведения раскопок на Алтае?
— Нахожу, — жадно затянувшись сигаретой, ответила Света, — но, насколько я понимаю, заявку на проведение экспедиции подавал в ученый совет сам Тетерников, а он тогда имел там большой вес. И ее, в смысле заявку, естественно, утвердили. Поскольку изначально она уже была заявлена в утвержденном научном плане института. Странно, конечно, но тем не менее это так.
— Ну хорошо, а расшифровкой этих табличек кто — нибудь занимался? Сейчас известно, что было написано на фрагментах?
— Расшифровкой сразу по прибытии в Москву занялся сам Каменев. У него в то время была репутация великолепного знатока античных языков и скифской клинописи. Но, — девушка еще несколько раз жадно затянулась сигаретой, — насколько мне известно, после смерти профессора все материалы по его работам таинственным образом исчезли. Так что по этому вопросу вам лучше все-таки обратиться сразу в центральные архивы ФСБ. Поскольку научно — исследовательский институт профессора Каменева был тогда в прямом подчинении НКВД и в настоящее время, а именно с 1960 года, к сожалению, не существует. Возможно, этой темой занимался после войны преемник Каменева профессор Тетерников. Он, кстати, и возглавил институт после войны. Но в любом случае, вам лучше всего запросить архивные материалы. Может, там что-то и сохранилось. В нашем же музее фрагменты щита находились на хранении всего несколько месяцев, так что сами понимаете, — развела руками Светлана. — Хотя, скорее всего, на табличках не было ничего сенсационного. Как правило, скифы ограничивались тем, что просто перечисляли основные даты жизни захороненного воина и сильно преувеличенные описания его прижизненных подвигов. По крайней мере, это было у скифов в порядке вещей. Так что особых сенсаций от расшифровки этих образцов клинописи я бы не стала ожидать.
Москва, Лубянка, июль, наши дни
— По Историческому музею у нас пока полный тупик. Как выяснилось, фрагменты древнего щита хранились в музее всего несколько месяцев, а посему их в глаза никто не видел. Интересный факт. В комплекте бронзовых табличек, привезенных Каменевым с Алтая, не хватало трех штук. Поскольку, по утверждению сотрудницы музея, захоронение к моменту обнаружения было уже частично разграблено. Сотрудница музея предположила, что полной расшифровкой клинописи, скорее всего, занимался Тетерников. Причем уже после войны. Во всяком случае, она уверено назвала в качестве преемника Каменева именно его, — доложила я, постоянно сдувая со лба прилипающие от жары кончики волос. Жара в кабинете Тарасова стояла просто невероятная. — «И почему только он не включит кондиционер?» — Гадала я. — Но до Тетерникова раритетами плотно занимался сам Каменев. У него была репутация лучшего в СССР специалиста по скифской клинописи. Однако, после его смерти все документы таинственным образом также исчезли. Просто Бермудский треугольник какой-то! По этой причине, что именно записано на найденных на Алтае табличках, на сегодняшний день неизвестно никому, в том числе и сотрудникам музея. Но, тем не менее, определенно вырисовывается истинная цель экспедиции Тетерникова. Я считаю, что на самом-то деле искали они недостающие таблички с клинописью. Вероятно, Каменеву не удалось полностью восстановить текст из-за отсутствия этих самых трех элементов. Правда, сотрудница музея Светлана, с которой мне удалось пообщаться, так сказать, накоротке, уверенно пояснила, что на таинственных табличках ничего сенсационного, скорее всего, нет. Только вот непонятно из-за чего тогда весь сыр-бор.