— Вот, — будто угадав мои мысли, огорченно развел руками генерал, — что-то снова испортилось в этой чертовой системе кондиционирования. Так что потерпите немного. Я лично уже вторые сутки задыхаюсь от жары. — Суходольский, теперь вам слово.
— В архиве мне удалось выяснить следующее — все фигуранты дел, а Урбонас вел только политических, говорили о жестокости и нарушении элементарных человеческих прав. Так, например, бывшие подследственные указывали на постоянные избиения и применение пыток. Причем все они, как один, упоминали о печатке или перстне Урбонаса, которым он наносил тяжелые увечья подследственным. Вот выдержка из показаний гражданки Самойловой И. Г. — «…старший следователь Урбонас, требуя признать вину моего супруга комкора Самойлова в контрреволюционной деятельности, избивал меня ногами, чем нанес мне увечья, которые не позволяли продолжать трудовую деятельность. При этом самые болезненные удары следователь наносил имеющейся у него на безымянным пальце левой руки золотой печаткой в виде треугольника. Эти травмы были очень болезненны и не заживали потом длительное время…»
— Стоп! — почти крикнула я. — Суходольский, у тебя есть полный список дел, которые вел Урбонас?
— Конечно, есть, — удивленно посмотрел на меня Мишка и протянул папку, — вот держи, только не нервничай ты так.
Я схватила папку и начала быстро пролистывать, просматривая фамилии подследственных. Закончив, я бросила папку на стол и пробормотала, — не может быть.
— Чего не может быть? — Мишка начинал злиться. — Ты уж снизойди до нас, простых смертных, объясни, в чем дело.
— Мишка, ты уверен, что в твоем списке указаны все дела, которые вел Урбонас? — глухо спросила я.
— Абсолютно. А что, что-то опять не так?
— В том-то и дело, что все не так, — в сердцах воскликнула я. — Понимаешь, этот перстень, ну треугольной формы. У матери Григория Тетерникова есть треугольный шрам на левом виске.
— И вы, конечно, сразу решили, что этот шрам не что иное как следы пыток в застенках НКВД? Ростова, не делайте мне весело, как говорят в Одессе. Вы не находите, что это было бы слишком просто? — раздраженно спросил генерал.
— Нет, не нахожу. Она так и сказала, — цитирую, — «…у меня в свое время тоже, правда очень давно, был хоть и очень незначительный, но все же достаточно неприятный опыт общения с вашими, так сказать, коллегами…».
— Ну и что? — усмехнулся Суходольский, — может, она имела в виду своего участкового, который, замотанный прорвой безнадежных дел и ловлей шпаны, отказался принять у нее заявление на аморальное поведение мужа соседки? Или еще что-то в этом роде.