— Должно быть, я пьян, — заявил он с предельной ясностью.
— Вы будете распаковывать обезьяну?
— О, Боже, да, обезьяна… Лучше достать это маленькое животное из коробки. Не вставайте.
Хорли встал, слегка пошатываясь и вытащил из-под стола деревянный ящик. Он был надежно закреплён гвоздями и тяжелой металлической лентой.
— Эти гвозди совсем заржавели, — сказал Гринстед. — Надо осторожно вынуть их.
Хорли рылся в ящике письменного стола.
— Вот и мы, — сказал он, поднимая плоскогубцы.
— Вам нужно что-то получше. Подходящий гвоздодёр.
— Нет, все в порядке. Уже десятки коробок ими открывал.
Он просунул нос плоскогубцев под металлическую ленту, несколько раз прокрутил и попытался оттянуть ее, но безуспешно. Затем он атаковал головку гвоздя, не сумев даже ухватиться за нее.
— Отвертка, — сказал он. — В ящике, Гринстед, будьте так добры.
Гринстед поставил стакан на пол и подошел к комоду, чтобы посмотреть содержимое. В нем лежала одна отвертка, головка которой была потертой и закругленной. Хорли взял ее и с силой просунул под ленту, задрав так сильно, что лезвие отвертки погнулось. Гринстед снова сел и стал наблюдать. Затем Хорли попытался воткнуть лезвие отвертки под крышку и несколько раз промахнулся, но в конце концов сумел приподнять ее. Дерево треснуло, но только в одном месте. Хорли встал, чтобы снять куртку. Он весь вспотел, а на лице у него, казалось, проступила сыпь.
— Молоток, — сказал он, — вот что нам нужно.
— Вы решили разломать его полностью?
— Нет, нет, подцепить, ну вы знаете, головку гвоздя зубцем. Приподнять их. Не знаю, почему я не подумал об этом раньше.
В ящике стола лежал молоток. Хорли надул щеки, ухватился зубцем и после больших усилий сумел наполовину вытащить один из гвоздей. Гринстед внимательно наблюдал за ним.
— Вот видите! Простая настойчивость. Только и всего, — сказал Хорли.
— Конечно.
— Сейчас все будет готово.
— Вы уже почти закончили.
— Безусловно.
Он продолжал колотить, дергать на принципе рычага и наконец сумел открутить металлические ленты по верхнему краю… Он остановился, тяжело дыша. Его дыхание с хрипом вырывалось из горла.
— Гринстед, не могли бы вы закончить с этим? — сказал он. — Я не уверен, что…
Гринстед взял молоток и вытащил оставшиеся гвозди. Это заняло всего минуту. Он снял крышку с коробки и отложил ее в сторону, а затем опустил руку в кучу мятой бумаги и опилок, под которыми была бронза.
— Вот она, — сказал он.
Он достал ее и развернул последний слой папиросной бумаги, затем поставил обезьяну на стол рядом с картиной. Она была такой же отвратительной, какой он её помнил. Он повернулся к Хорли, лицо которого выразило ужас.