Как Даша ни спешила, но пастора она все-таки упустила. Снаружи, возле гостиницы, было тихо и безлюдно. Даша шагнула со ступеньки, и снег легко скрипнул под ее ботинком. Интересно, в какой стороне остановка автобусов?
Вечер стоял великолепный. Звезды таинственно перемигивались в черной синеве альпийского неба, искрилась легкая морозная пыль, и тишина стояла космическая. Мощенная продолговатой плиткой дорожка петляла между аккуратными елочками, из-под их пушистых лап озорно выглядывали круглые фонарики. Слегка приподнимаясь над снегом, красные, синие, зеленые, они превращали обыкновенную дорогу в сказочную тропу, ведущую в волшебный мир. Очарованная игрой света, Даша с каждым шагом ступала все увереннее, и ее уже совсем не страшило, что она все дальше и дальше удаляется от гостиницы. Хотя, возможно, дело было не в природной смелости, а в количестве выпитого глинтвейна.
Довольно быстро она добралась до мостика через замерзшую речушку и только тут призадумалась. Разноцветные фонарики заканчивались, и начиналась дорога уже ничем, кроме луны и звезд, не освещаемая. Она огляделась. Судя по всему, тропка вела к смотровой площадке, выше которой находилась пещера Горной Девы.
Закинув голову вверх, Даша восторженно вглядывалась в заснеженные, остроконечные вершины вечных Альп. Они манили, тянули к себе, словно огромное целое притягивало обратно свою потерявшуюся песчинку. Однако где-то на заднем фоне восторга маячил и страх. Ведь она так и не успела выпросить у Жан-Жака телефон таинственной мадам Хазельхоф и не выяснила самого главного, каким образом сказалась в этих горах — случайно или по чьей-то злой воле.
«Да какая сейчас разница? — уговаривала она сама себя. — Кто тебя сейчас тронет? Пастор исчез, волков здесь нет, все хищники в баре остались... Впереди лишь простор и тайна. Кто знает, может в этой пещере и вправду все желания сбываются...»
Но тайна тайной, а последовать за миссис Бредли не очень-то хотелось. В нерешительности перетаптываясь на месте, Даша огляделась. Округлый конец тени последнего фонаря словно символизировал конец мира осязаемого — мира, где люди пьют, флиртуют и катаются на лыжах, а там дальше, в синевато-серебристой темноте призрачной ночи, начинался совсем иной мир — населенный суевериями, призраками и упоительным страхом неизвестного.
«Эх, была не была!» — решилась наконец Даша, и ботинок решительно переступил из света в тень. Обратного пути уже не было.