Показательно, что в 1576 году император Священной Римской империи Максимилиан II, желая привлечь Грозного к союзу против Турции, предлагал ему престол и титул «всходного (восточного) цесаря». Но Ивана это предложение оставило абсолютно равнодушным. Однако он потребовал немедленного признания себя царем «всея Руси». И император согласился.
А тем западным монархам, которые пытались оспорить имперский статус первого русского царя, он отвечал так: «Мы от Августа Кесаря родством ведемся». Легенда о том, что Рюрик вел свой род от некоего Пруса, «брата Августа-кесаря», была широко распространена в русских памятниках письменности XVI в.
Тем самым московские книжники утверждали не только духовную преемственность от Византии, но и кровную связь династии Рюриковичей с самим Октавианом Августом. Тем императором, который и создал Pax Romana — Римский мир. Таким образом, Русский мир становился его наследником во всех возможных смыслах. И русский царь, а затем и русский император обретал статус «удерживающего» — того, кто стоит на пути антихриста.
И во времена Александра I именно Россия стала державой, которая встала на пути распространения революции. После разгрома Наполеона, которого не только православные иерархи, но многие западные священники считали одним из предвестников антихриста, был созван Венский конгресс. По инициативе императора Александра на нем было подписано соглашение о создании Священного союза. В него вошли Австрия, Пруссия и Российская империя. Целью Союза стала борьба с гидрой революции, где бы и когда бы она ни подняла одну из бесчисленных своих голов. Позже к объединению присоединились все европейские короны. Кроме одной — Англии.
Характерно, что Британская империя сама родилась из революции — английской буржуазной, во время которой законному монарху, королю Карлу I Стюарту, отрубили голову. А потом вместо его прямых потомков пригласили на трон правителя Нидерландов Вильгельма Оранского, который не имел ни желания, ни возможностей противиться воле финансовых олигархов.
Идеология новой Британской монархии не имела ничего общего с российским самодержавием.
Великий русский мыслитель Константин Леонтьев писал:
«Конечно, при виде нашей гвардии, марширующей по Марсову полю в Санкт-Петербурге, не подумаешь сейчас же о византийских легионах. При взгляде на наших флигель-адъютантов и камергеров не найдешь в них много сходства с крещеными преторианцами… Однако это войско, эти придворные…покоряются и служат одной идее царизма, укрепившейся у нас со времен Иоаннов, под византийским влиянием».