Моя спина тоже пострадала при пожаре – но не так сильно, как у моего брата; я решил пока про спину забыть и сосредоточиться на главном: на побеге.
Вышел во двор, сыскал возле двери старые грабли, обломал рукоять и спроворил хороший посох; вручил его Читарю.
Он закрыл дом, долго возился, вдевая в петли огромный навесной замок; это меня позабавило: сбить такой замок – дело одной минуты; но промолчал. С учёными грамотеями всегда так: вроде книжной мудростью силён, а житейского ума нет.
Сели в “Каравеллу”, перекрестились – и поехали. Я за рулём.
– Ты не нервничай, – сказал Читарь. – Мой дом они найдут, но машину не найдут, машина оформлена на человека, давно умершего. Я тоже не дурак, умею концы в воду прятать.
– А что такое “концы в воду”? – спросила Евдокия.
И мы снова посмеялись, и я прибавил скорость, проезжая мимо щита-указателя:
МОСКВА – 680 КМ
Остановился на обочине, в тёмном месте, и на всякий случай замазал грязью номера, и потом ехал, аккуратно соблюдая скоростной режим: если знак велел шестьдесят, я давал пятьдесят пять, если знак разрешал сто – я держал девяносто.
К вечеру доехали до города Коровина.
8
Город Коровин, вопреки названию, очень давно не имел отношения к животноводству. Он весь пропах мазутом и представлял собой большую железнодорожную станцию.
Начинало темнеть, зажглись вывески магазинов, и Евдокия, увидев одну такую вывеску, потребовала остановить машину.
– Одежда! – сказала она. – Дайте мне денег, я куплю себе платье.
– А чем тебе это не нравится? – спросил я.
– К цвету глаз не подходит.
Читарь отсчитал несколько купюр, отдал.
– Иди, – сказал. – Купи платье, какое хочешь. Можешь и два.
Я потянулся было, чтоб идти следом за девочкой, но Читарь ухватил меня за локоть.
– Пусть сама всё сделает.
– Она только вчера родилась! – возразил я.
– Молодая, да ранняя, – резко ответил Читарь. – Ты её внимательно слушал? Она говорила про маму, про детей и взрослых, про жизнь вечную, про деревянные мозги в деревянной голове. Откуда она это всё знает, если родилась только вчера? Откуда она знает, что платье не подходит к цвету глаз? Она может знать больше, чем мы с тобой, вместе взятые. Просто наблюдай за ней, и всё.
Евдокия вернулась уже в обновке: сарафан в синих горохах, действительно весьма приятный глазу; в нём девочка казалась взрослее, и даже походка её изменилась, стала более женской. Мне пришло на ум старое слово “пава”.
Забралась в кабину, протянула Читарю в горсти мятые бумажные деньги и несколько монет, и ещё чек.
– Сдачу дали.
Читарь забрал, сунул в карман, а на меня глянул значительно: видишь, она вчера родилась, а сегодня сдачу принесла и чек, откуда она про это знает?