— Даже если бы я хотел это сделать, мои враги умелыми манипуляциями вернули бы меня обратно в игру, — объяснил он.
Эвелин прикусила губу.
— Не вернули бы, если бы не смогли найти тебя.
— Ты хочешь, чтобы я бежал? И где-то скрывался? — не поверил он своим ушам.
Эвелин закивала.
— Если это означает спасти твою жизнь — да… И я даже отправилась бы с тобой.
Джек вскочил, его глаза распахнулись.
— У меня есть друзья, которые сейчас зависят от меня. Точно так же, как их жизнь и их свобода!
Эвелин медленно поднялась. Она взглянула в глаза Джеку, и он не уклонился от её взгляда, не отвел взор.
— Джулианна считает тебя патриотом. Она так сказала. Педжет тоже верит, что ты не виновен в государственной измене. Джек! Люди во Франции уже сбросили ярмо тирании, так о чьей же свободе ты говоришь?
— О, как же ты умна! — Джек засунул руки в карманы бриджей. — Ты же знаешь: чем больше у тебя будет информации, тем в большей опасности ты окажешься!
Теперь мы так близки… Ты можешь доверять мне! — воскликнула она. — Ты шпионишь на французов?
— Да, отрезал он, ставя точку в разговоре.
Потрясенная, Эвелин отказывалась верить своим ушам. Она вдруг осознала, что больше не верила в виновность Джека, он не был способен совершить государственную измену. Это было невозможно. Она никогда не полюбила бы его с такой силой, если бы он шпионил на врагов.
— Эвелин, у тебя есть доказательства, и их много.
— Гренвилл когда-то был шпионом — он работал на обе стороны.
— Он по-настоящему шпионил и на Францию, и на Англию он по-настоящему отбросил свой патриотизм.
Эвелин поймала себя на том, что хочет оправдать мужа Амелии.
— Он защищал тех, кого любил. Именно это ты и делаешь, Джек?
Его глаза удивленно округлились.
— Тебе что, вздумалось меня сейчас допрашивать?
— Я имею право знать правду.
— Нет! То, что мы делим одну постель, не дает тебе такого права!
Эвелин вздрогнула.
— Твои французские друзья угрожали мне, угрожали Эме. И если ты — действительно один из них, тогда я люблю того, кого не существует, тогда я люблю мужчину, которого создала в своем воображении! — вскричала она. Прекрати давить на меня, — с упреком бросил он.
Мысли так и путались у неё в голове.
— Ты уже сказал Леклеру, когда мы вторгнемся в бухту Киберон? Я не верю, что ты можешь послать наши войска в смертельную западню.
Джек во все глаза смотрел на неё, стиснув зубы. Его глаза пылали ярким огнем.
— Ты сказал ему об этом? Неужели ты можешь быть таким черствым, таким бессердечным, таким корыстным?
— Я возвращаюсь в дом, — вспыхнул Джек.
— О, так теперь ты убегаешь от меня?